— Смотрите! — Надежда направила фонарик на стену колодца. Там, в нише, лежал маленький свёрток. Внутри — колечко с бирюзой и записка: «Для моей девочки. Когда найдёт своё счастье».
— Мама… — она прижала кольцо к губам. — Она верила, что я вернусь…
Я молча обняла её за плечи. Ветер шумел в берёзах, будто сама Марфа Игнатьевна шептала с небес: «Дождалась, доченька…»
На следующее утро Надежда разбудила меня на рассвете. В её глазах горел огонёк, которого я не видела раньше.
— Валентина Семёновна, поедемте в районный архив! — она трясла старой тетрадью с адресами. — Здесь записано: сестра Григория жила в соседней деревне!
— Да вы что? — я протирала заспанные глаза. — Ему же… сколько лет прошло!
— Шестьдесят. Но вдруг…
Мы поехали на её машине по разбитой дороге. Надежда молчала, крепко сжимая руль. Только подъезжая к дому в селе Ягодное, она вдруг сказала:
— Если она жива… это будет последний подарок мамы.
Дверь нам открыла старушка в цветастом халате. Увидев фото Григория, она ахнула:
— Братец мой! Да мы думали, он в степи пропал…
Оказалось, Григорий выжил после бурана на целине, но потерял память. Женился в Казахстане, вырастил трёх сыновей. Умер в 2003-м, так и не вспомнив о Марфе.
— А у вас… — Надежда достала кольцо, — это его?
— Батюшки! — старушка всплеснула руками. — Он такое матери дарил! Говорил: «Для внучки передадите».
Тут Надежда разрыдалась. Я отвела её в сад, где пахло спелыми яблоками.
— Теперь у вас целая семья, — сказала я. — Племянники, внучатые…
— Спасибо маме, — прошептала она. — И вам…
Через неделю Надежда уехала — надо было продолжать лечение. Но перед отъездом мы с ней сделали дело: разослали письма родне Григория.
— Знаете, что самое странное? — сказала она, глядя на колодец. — Когда я зашла в этот дом, боль утихла. Как будто мама…
Она не договорила, но я поняла. Иногда дома лечат лучше лекарств.
А через месяц случилось чудо. К Марфиному дому подъехал грузовик с стройматериалами. На пороге стоял мужчина — вылитый Григорий с той фотографии.
— Я его внук, — улыбнулся он. — Отец просил восстановить колодец. И дом… если Надежда разрешит.
Теперь там кипит работа. Мужики чистят колодец, бабы белят стены. А вчера Людка шептала:
— Говорят, Надежда операцию перенесла! Теперь к нам собирается…
Вот так и живём. Кажется, деревня — как старый сундук: открываешь — а там целые судьбы хранятся. Иной раз подумаешь: ну кому нужны эти развалины? А они… как раны на сердце. Пока не залечишь — покоя не будет.
А вы, дорогие мои, бывали в домах своего детства? Чувствовали, как стены шепчут забытые истории? Пишите в комментариях — вдруг ваши воспоминания помогут кому-то собрать пазл своей жизни?