…

…Иван долго добирался домой и по возвращении первым делом пошел на кладбище. Он делился с родными своими переживаниями, плакал, просил помощи в принятии правильного решения.

Соседка Анна Павловна пригласила на обед, так как знала, что Иван голодный, уставший, измотанный, и всячески хотела его успокоить. Иван ей все рассказал и ждал мудрого совета. Пожилая женщина, потерявшая на фронте двух сыновей и мужа, сквозь слезы сказала:
— Если бы мне сказали, что у меня на краю земли живёт мой сын, я бы ушла пешком, и даже если бы он во мне не нуждался, я бы жила рядом и радовалась за него. Стешу ты не вернёшь, а сына ты потеряешь окончательно. И каков ты отец, как жить-то будешь?
Бегать на кладбище и волком выть, себя жалеть? А ты не жалей, ты борись, ты солдат, а не размазня.

Ивану стало стыдно, но в одно и то же время легче на душе. Как будто Анна Павловна придала ему уверенности в своих силах, он понял, что за любовь сына надо бороться своей силой любви. Конечно, он никогда в селе не жил, землю не пахал, не косил, но вспомнив Агафью, улыбнулся: «Уж если эта мышка никакой работы не боится, то почему я, почти здоровый мужик, должен чего-то бояться?»
Попрощавшись с родными стенами, с заводом, где работал мастером, с друзьями, Иван опять тронулся в путь. Он решил окончательно обосноваться рядом с сыном и был уверен, что это есть самое правильное решение.

Увидев Ивана у себя на пороге и услышав слова: «Я приехал навсегда и буду жить отдельно, приютите меня только временно», Агафья вздохнула с облегчением. Только вчера Никита сказал ей:
— Мам, смотрю, какая ты маленькая, худенькая. Вот вырасту, ты вообще работать не будешь, я тебе такие сладости покупать буду, ты у меня сахар есть будешь вволю.
Он ее обнимал, и хоть ему шел десятый год, а он по росту ее почти догнал.
Агафья понимала, что отец родной, и может всяко в жизни быть: поживет год-два, приманит и махнет в город с Никитой. От таких дум Агафья, обнимая сына, начинала плакать. Никита как будто чувствовал причину слез и говорил:
— Мам, ну что ты ревешь, как будто у нас Звёздочка сдохла или я уехал? Пойдем лучше чай попьем, я видел у тебя здоровенный кусок сахара.
Агафья устроила чаепитие.

От председателя вернулся Иван и сообщил, что жить будет в доме Прасковьи, старой бабушки, похоронившей всех детей, а работать будет на МТС, так как руки бывшего танкиста и бывшего мастера на машиностроительном заводе были как нельзя кстати.

Старая Прасковья напоминала ему маму: такая же заботливая, внимательная, но могла и поворчать, когда Иван приходил поздно вечером от Агафьи. Начинала бормотать:
— Что мотаешься туда-сюда, уж обосновался бы у Агафьи, чем не баба. Ну и что маленькая, худая как тростинка, зато душа с аршин, все вместила: и любовь, и доброту, и ласку. В войну, да и после, когда у нас голод страшный был, она ведь сама не ела, а все малышу отдавала. Помню, пришла к ней, а она на стол из чугунка две картошки вынула в чашку для Никиты и кружку молока поставила, а сама себе пустой кипяток и корку мякинного хлеба засунула. А вам красоту все подавай! А та и есть красота, которая внутри сидит. Баб у нас много: и красивых и не очень, только сыночка-то как восьмой год Агафья растит, она не боялась его взять, а любит она его так, как я своих любила, только мне-то мои родные, а этот чужой ей.
Иван слушал, не перебивал. Он все понимал, но не мог представить Агафью своей женой. Да и в ее глазах он не видел особого огонька.

Иван виделся с Никитой часто. Разговаривал с ним как с мужиком:
— Ты вот любишь лошадей, и я люблю. Только мои кони железные, они сильнее, выносливее. На них вся надежда. Ты же помнишь, как голодно было, не хватало хлеба, а почему? Да потому что не на чем было пахать землю, а сейчас посмотри, какой у нас стан, какая мощь, какие мастерские!
Никита внимательно слушал.
— А давай я тебе покажу, какой мой конь, — предложил отец, — а ты мне свою Звёздочку покажешь.
Они подали друг другу руки: мол, договорились. Иван приобнял сына, поцеловал в голову и радостно сказал:
— Мы с тобой горы свернем.
— Гору не надо, а надо мамке помогать больше, а то вчера плакала, наверное, от усталости.
Никита смотрел на Ивана без боязни, по-доброму, ведь теперь он нисколько не боялся, что отец его увезет, да и наблюдая, как батя часто помогал Агафье в домашних делах, радовался и мог после сказать мамке:
— Во даёт батя! Сильный, ловкий, ну прямо как я, — и и после своих слов смеялся. Агафья заметила, что Никита ждёт отца и часто к нему бегает сам, а при своих друзьях говорит:
— Да мы с батей, да он то, да он се.
Иван наконец-то приобрел душевное спокойствие, он видел, как сын растет, как заботится о матери, как Агафья сама не нарадуется на него, но чтобы вместе жить, чтобы увлечься Агафьей — такой мысли не допускал.Его не отпускала Стеша.

…Прошло три года, Иван так соскучился по своему городу, но больше всего его тянуло сходить на могилу. Ему казалось, что любимая Стешка ждёт его, всей душой он рвался туда. И вот наконец, он сообщил Агафье и Никите день своего отъезда.
Как-то сразу Никита загрустил, его обуял страх, что батя не вернётся назад. Иван пришел поздно вечером попрощаться, крепко обнял сына, Агафью. Он шел неспешно домой, думая о поездке, как вдруг услышал:
— Отец!
Иван повернулся и увидел бегущего Никиту. Он подбежал к нему, обнял и сквозь слезы прошептал:
— Ты обязательно возвращайся, я тебя очень буду ждать! Пожалуйста, возвращайся скорее.

Иван впервые за долгие годы почувствовал себя счастливым. Наконец-то на душе наступило полное спокойствие. Его совсем не вымотала дорога, он был на эмоциональном подьеме. Ему хотелось поскорее прибежать к Стеше и поделиться своей радостью. Впервые на могиле жены он не плакал. Тихий теплый ветерок ласкал его лицо, а ему казалось — это Стеша прикасается к его щеке, целует, что-то шепчет.
Он словно в ответ ей тихо говорил:
— Вот видишь, Стеша, я тебя не забыл и сына не потерял. Да ты же все видишь и знаешь. Ты не обижайся, но я скоро опять уеду. Меня ждёт сын, да и Агафье надо помогать. Иван долго разговаривал со Стешей, уже темнело, а он все никак не мог наговориться. Соседка как всегда встретила с объятиями. По глазам поняла, что душевная боль Ивана сдает свои позиции.
— Да, Иван, вижу, что все у тебя хорошо, и спрашивать не надо. Человека ведь глаза выдают. А они у тебя светятся, хотя знаю, что ты устал и голодный. Надо тебе отдыхать.
— Да некогда мне, вот побуду пару дней и назад надо, меня сын ждёт, велел не задерживаться.

На следующий день Иван навестил друзей, опять сбегал к Стеше и пообещал в следующий раз приехать с сыном.
И так случилось на самом деле. Иван выполнил свое обещание. Никита стоял с отцом перед могилой матери и думал: «Какой же все-таки мой отец преданный человек. Прошло столько лет, а он по-прежнему любит маму. Я, наверное, тоже весь в отца, такой же преданный своей маме».
Стояли двое мужчин, и каждый думал о своем, у каждого трепетно билось сердце, и каждый знал, что он счастлив, потому что человек, который стоит рядом с ним — самый дорогой, самый любимый и преданный…

АВТОР Наталья Артамонова(Кобозева)