…

Жила эта дама на хуторе, где остались одни старики. Её дом стоял в ряду других, но пугал покосившимся фасадом, отсутствием забора и какой-либо фауны вокруг: будто ведьмы шабаш совершали, до того земля вытоптана. Сама колдунья тоже странная: чисто одета, но на кончике острого носа висит капля; широко улыбается, но рот наполовину без зубов. Возраст то ли 40, то ли 60. А вот в белёсые глаза было жутко смотреть.

Она встретила Аню у порога.
– Мужа от любовницы отворачивать приехала? Это дело страшное: с сатаной свяжешься, себе хуже сделаешь. У меня дочь с мужем разошлась, так я ничего делать не стала, хоть и могу. Лучше в церковь сходи, Господь поможет.
– Ба, я ни в Бога, ни в сатану не верю. Колдовать – как борщ варить. Одна сварит так, что за уши не оттянешь, а у другой свинячье пойло получается. Ты вот можешь людскими судьбами управлять, а я могу только с топором в руках. Если не поможешь, убью обоих, мне так и так грех на душу брать.
– Ладно, помогу. Привези мужнино исподнее и что-нибудь со слюной: окурок, ложку… Да клок волос.
– Завтра привезу. Как тебе платить?
– Деньгами не беру, может, хоть так перед Господом оправдаюсь. Дар-то этот проклятый достался мне против моей воли, не рада я ему, а людям отказать не могу. Привози, что сама вырастила, в магазине ничего не покупай.
Аня всё собрала. Волосы мужнины хранила в пакете. Она сама его стригла, складывала, чтобы зимой сжечь в печи. Зарезала индюшку, насыпала сахара, заработанного в колхозе, набрала огородной зелени и, отнеся всё бабке, стала ждать результата.
Перемены не наступали. Муж всё же подал на развод, был суд, но дали отсрочку, чтобы супруги подумали, ведь двое детей, супруга против развода.
Ждать нового суда измученная женщина не стала. Вызвала отца, тот приехал на машине, погрузил в кузов, что вошло, и увёз дочь с детьми домой, на Кубань.
Сашка вернулся в свой дом, звал Зою, но та отказалась:
– Ещё след твоей благоверной не простыл, пусть сплетницы перебесятся, успокоятся. К Новому году перееду.
Сначала Сашке было хорошо, его всё устраивало. Но потом он вдруг стал сильно тосковать по семье. Целыми ночами не спал, вспоминал, чего лишился. С Зоей перестал встречаться, ходил задумчивый, пропал аппетит. На мужика страшно было глядеть: пиджак на нём, как на колу, болтался. За неделю до Нового года накупил подарков и поехал к семье на Кубань.
Аня с дочками жила у родителей, работала на консервном заводике. Сашу встретили хорошо, устроили работать шофёром. Он прикипел сердцем к детям, а они папу обожали. Саша будто переродился. Но и Аня изменилась. Любовь к Саше прошла, он стал её раздражать. По вечерам ходила с подружками в клуб, в кафе, на шашлыки, завела любовника. Отношения с Сашей совсем испортились. А он полностью попал в зависимость к жене: всё терпел, прощал, переживал. До сороковника Сашка не дожил, умер от инфаркта. Аня через полгода вышла замуж за вдовца и наладила свою жизнь.

Зоя тоже вышла замуж по любви, родила сына. Уехала с мужем в Донбасс, где вскорости похоронила супруга: в шахте попал под завал. Зоя осталась с трёхлетним сыном на руках, вырастила отличного парня. Ивану было 20 лет, когда он познакомился с Аниной младшей дочерью Олей. Оба гостили у бабушек с дедушками. Оля привезла познакомить своего сынишку со стариками. Между Ваней и Олей вспыхнула любовь с первого взгляда, хотя Оля была старше и замужем. Как будто какая-то сила толкала их друг к другу. Родственники делали всё, чтобы отбить влюблённых друг от друга, но ничего не вышло.
Ваня с Олей зажили в любви и согласии, родили общего ребёнка – мальчика. Жить остались в колхозе.
Однажды семьёй поехали в райцентр. Стояла поздняя осень, но ледостава не было. Что случилось на плотине, до сих пор загадка. Почему машина свалилась с четырёхметровой высоты прямо в пруд, никто сказать не может. Сначала она крышей ударилась о бетонную трубу, сплющив её чуть ли не до пола. Двери заклинило. Погибли все. Тело годовалого малыша так и не нашли.
За эти дни Аня полностью поседе
ла. Она поняла, что натворила, отдавшись тёмным силам. Терзала душу тем, что малыш ответил за её грехи, став данью сатане.
На сельском кладбище соперницы, рыдая, обнялись. Одна хоронила единственного сына, другая – дочь и внука. После похорон женщины зачастили в церковь.
Простит ли Господь? А Анна себя простит?