Телевизор для матери.

– Коль, а Коль! Совсем мать ополоумела. Чуть без сала не уехали. Сказала – в черную сумку положи, а она в пакет засунула с луком, в черный. Коль! А я смотрю – чего это в пакете, а это наше сало. Ведь чуть не уехали без него… Коль!

Николай махнул рукой. Не до этого ему было. Забот – полон рот.

“Сами разбирайтесь”…

В доме Евдокимовым происходила невероятная суета. Хозяева собирались в Москву. И не просто так, а на выставку достижений народного хозяйства. Совхоз был удостоен права – стать участником этой престижнейшей выставки.

Все правление ехало, а ещё свинарки. Выделен целый павильон.

Николай и жену записал, как свинарку. Хоть и была она воспитателем детского сада.

Но ведь – в Москву! И проезд бесплатный, и проживание за счёт районных средств.

В их объединенном из четырех колхозов совхозе им. Ильича вырастили невероятных хряков и свиноматок. Победили они даже в области. И теперь…

Суетилась и баба Аня, мать Николая. Сын без конца встречал областное и районное начальство, те переживали ещё больше. Ответственность-то какая – представлять область в Москве.

Гордилась мать сыном.

Баба Аня была маленькая, щупленькая, с маленьким, как печеное яблочко, лицом. Жила она и с ними, и – нет.

Стояла во дворе большого дома старая летняя кухня. В нее когда-то переехали они с дедом, так там и остались. Внуков нянчила и жила потихоньку. Уже одна, деда давно не стало.

Хорошо жила. И ничего, что обои пузырились от сырости стен, что мебель ей сюда отдавали старую.

Нравилось ей тут. Вроде – и со своими, помочь где – поможет, и не мешает никому.

А чего мешать-то! До того умный у неё сын и такая хозяйственная невестка! Где уж ей, указы давать. Вон они и низ в доме каменный поклали под две горницы и терраску. Не дом, а хоромы.

И техники у них полон дом. Телевизор и тот цветной. Анна захаживала, смотрела порой и дивилась. Так бы и сидела весь день у этого чудо-экрана, но неловко. Пора и честь знать. Стеснялась надоесть. А одна уж совсем не оставалась она у них, скромничала.

 Впрочем, и всю жизнь она была такая. Тихая, робкая, работящая и бескорыстная. Никогда в лидеры не выбивалась, всю жизнь дояркой в колхозе проработала. Не выдающаяся.

И как у неё такой сын только вышел?

Витька, внук, маленький ещё был, увидел однажды, как бабушка за сараем плачет, к отцу побежал. Тот мигом подскочил:

– Мам, чего случилось-то? Обидел кто?

А она скорей подскочила, утерла глаза платочком.

– Что ты, что ты, Коленька! Это от счастья я. И не думала, что сын мой председателем колхоза станет. Дед вот не дожил…

А теперь уж и вовсе состарилась Анна. Поздний у них Коля-то был и единственный. Ноги, как бревна, сердце каждый день млеет, а этой осенью ещё и спину так подрубило, что ходить стала баба Аня чуть вперёд наклонившись.

Сын уже – директор совхоза. И вот теперь – Москва!

В эти особенные дни она держалась, что есть мочи. Помогала невестке по хозяйству, по сборам. Да и внуки на неё остаются, хоть и взрослые уже. Лиза, так вообще девица, но все равно ж – дети.

– А почему нас не берут! – капризнонадувала губы Лиза, – Я тоже хочу в Москву.

– Ну, Лиз, ну, не расстраивайся. А я тебе там все куплю, и кроссовки, и кофточки посмотрю, и пальто зимнее. И Витьку надо куртку, – Ольга боялась что-нибудь забыть.

– И колготки мне, мам, ты обещала! Такие – с рисунком.

– И колготки. А ещё тете Свете ж, Гальке надо, и тетке Римме. Ну, записано все у меня. В блокнотик. Ой, Лиз! – Ольга рванула к радикюлю.

– Ну, что ещё, мам?

– А блокнотик-то я взяла? Уф, взяла… Хорошо, что мотоцикл продали, денег на все хватит …

Выставка выставкой, а в Москве побывать хотели все. Это ж такое событие! Заказы сыпались на всех отъезжающих. Был выделен в программе специальный день – прогулки по Москве.

Экскурсии экскурсиями, а закупиться – это святое.

– Ну, всё! Нормально, чтоб все тут! Бабушку не обижать!

Они усаживались в совхозную “Волгу”, полученную недавно за особые заслуги, чтобы ехать на вокзал.

Народ толпился. Провожали соседи и знакомые.

Мать стояла в сторонке. Маленькая, незаметная, чуть наклонившаяся вперед.

Николай подошёл.

– Ну, давай, мать! Ругай их, если чё! Разрешаю…

А Анна была сильно взволнованна своим упущением. Отругала её невестка.

– Так ить. Ты прости, Коль, с салом-то этим. Чуть ведь вас не подвела, дура старая.

– Да, забудь… Там жратвы – роту прокормить можно. 

Баба Анна перекрестила улетающую по пыльной грунтовке “Волгу” и отправилась в дом. Прибираться было ещё нельзя – в дороге дети. “До завтрева” точно.

Внуки только отобедали.

Прилегла баба Аня на диван и стала слушать, как Лиза с Галькой, с подружкой – дочкой Светланы, мечтают об обновках, что мать привезет. Хорошие мечты. Были и у нее когда-то такие же. А теперь уж …

Мебель ей не нужна. Поотдавали дети свое старое – трюмо, сервант и шкафы кухонные. Кровать свою баба Аня ни на что не променяет, хоть и пооскоблилось серебро с круглых набалдашников на высоком металлическом изголовье, и сетка панцирная провалилась.

Но привыкла к ней баба Аня. Любила свою постель и подушки в накидушках, очень.

А обувь баба Аня все больше донашивала свою старую – тапки – летом, калоши резиновые да бурки – осенью, валенки – зимой.

Одежда ей от Ольги доставалась. Та – модница страшная. И пары лет кофту не поносит, уж не нужна. А вещи добротные. Вот Анна и забыла – когда что-то новое себе покупала. Зачем ей?

Так под девчачьи разговоры-мечты и придремала.

А Николая с Ольгой закрутила поездка. За свиньями смотрели, как за детьми малыми, берегли. Областное начальство, поехавшее с ними, оказалось совсем нещадящим.

И когда, наконец, дни выставки были позади, и настал день закупок, свинарки как одурели. Им не интересны были экскурсии, они только и ждали – когда ж их отпустят в ГУМ и ЦУМ. Экскурсовод это прочувствовала и благосклонно отпустила всех пораньше.

Николай настоялся в очередях, помогая жене в закупках колбасы, сгущенки, гречки, апельсинов. И когда дело дошло до одежды и обуви, он уже был без сил. Покупали ей самой, ему, детям, а ещё близким и знакомым.

– Коль, смотри какое красное в клетку пальто. Как думаешь его лучше или вот это серое с пуговицами для Лизки. А?

– Нет кроссовок, представляешь, никаких. Что ж делать-то, Коль? Может кеды им взять, как думаешь.

– Ох, надо до Савеловской доехать на метро. Там, сказали, колготки эти есть в магазине. 

С тяжёлыми сумками они таскались по Москве, метались в поисках дефицитных товаров.

– Коль, может ещё и шапку Витьку возьмём, смотри какие… Раз уж магнитофонов нет. 

Он уже не в состоянии был думать, решать и давать советы. Они успели повздорить.

А потом Николаю пришлось провожать начальство на другой вокзал. И в зал ожидания Ярославского вокзала приехал он часа за полтора до отправки.

Бабы в зале ожидания хвастались покупками. Рассматривали приобретения друг друга.

– Смотри какие гольфики с кисточками отхватила, – демонстрировала Ольге кумушка.

–А где?

– Да на рынке около Рижской. 

– Вот те на! А мне что ж не взяла, знаешь же – Лизка у меня.

– Ох, так ведь не упомнишь всех-то. Я и так на четыре семьи скупаюсь.

Ольга расстроилась.

– Коль, вишь Коновалова какие гольфики отхватила. А Семёнова вообще магнитофон взяла импортный. И как только смогла! Случайно, говорит. Врёт, наверное. Просто место знала и ведь никому ни слова не сказала! А нам так надо Витьку бы, и не нашли, – Ольга помолчала, надув губы, а потом начала себя успокаивать, – Ну и что! А мы тоже молодцы, тебе такие ботинки достали! Лизке – джинсы фирменные Levi’s и пальто и по мелочи. Ой, а как мне сарафанчик этот, ну зелёненький, о, вспомнила – Montana, как понравился! И себе я взяла сапоги болгарские, и Витьке….Светлане взяла кофточку с карманами накладными … подарочек будет…

Ольга щебетала, перечисляя свои заслуги по добытию дефицита.

– А матери? – перебил её Николай.

– Что матери? 

– А матери чего взяла?

– Так ить … Она не просила ничего.

– Ну, а подарочек? Она, значит, за детьми там приглядывает, корову доит и пасет, все хозяйство на ней, а мы ей – ничего…,– его металлический голос резанул пространство зала ожидания.

Односельчане оглянулись.

– Ой, да ладно, Коль. Что ей надо-то? – тихо успокаивала мужа Ольга, – Ну, хочешь, я тот платок газовый ей отдам, голубой. Мне к пальто, конечно, но отдам, чего уж… А ещё вон матрёшку в ларьке сейчас куплю…

– Матрёшку! – сказал, как пристыдил.

– Ну и чего ты? Чего разошелся-то! Меня укоряешь, а сам же со мной ходил везде, хоть бы и подсказал. Ну, забыла я ..

ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ