Людмила Ивановна согласилась, но вдруг почти перед самым отъездом заявила, что сходит с ума от того, что её соседи затеяли ремонт.
— Целый день штробят. Никакого покою. У них там не стены уже, наверное, а сплошной дуршлаг! — возмущалась она. — Голова болит. Ни прилечь, ни почитать, ни телевизор посмотреть. Вот я и подумала, сын… Можно я на время вашего отпуска к вам перееду? И с Тапиком буду гулять, и кормить и ухаживать. Да он бедняга и сам не сможет спокойно жить у меня в этом шуме. Даже собаке не понравится такое!
Римма с Иваном переглянулись. Отказывать было невежливо. Всё-таки они сами попросили Людмилу Ивановну о помощи, и проявить такое не гостеприимство было бы верхом неблагодарности…
Иван с Риммой женаты уже десять лет. Поженились по большой любви. Детей у них пока не было, так сложилось. Сначала не хотели торопиться, хотели карьеру построить, чего-то добиться. Потом хотели выплатить ипотеку за квартиру, в которую они поселились, после того, как съехали от мамы Ивана.
Когда ещё молодые жили у Людмилы Ивановны, у них появился Тапик, милый и забавный беспородный пёс, которого подарила им подруга Людмилы Ивановны ещё щенком. Её собака принесла шесть щенков, и женщина пристраивала их в добрые руки. Тапик, несмотря на беспородность, оказался очень умным и сообразительным псом. Римма и Иван увлеклись его дрессировкой и научили множеству забавных трюков. Уезжая от Людмилы Ивановны они забрали собаку с собой.
Насчёт отсутствия у пары детей Людмила Ивановна втайне грустно вздыхала. Но что было поделать, если они не хотели?
— Тапик у вас вместо ребёнка! Не дело это, — ворчала она, высказывая недовольство сыну, когда, бывало, он заезжал к ней в гости. Жили они недалеко друг от друга. Родители Риммы жили в другом городе.
— Мам, ну не начинай! — сердился Иван. — Всему своё время, не торопи события. Как отец говорил, помнишь? Не беги вперёд паровоза!
— Отец… Царствие ему небесное… Надо бы на кладбище съездить, убраться там.
— Давай съездим. В этот выходной! — Иван был рад, что мать сменила тему.
Иван и Римма зарабатывали хорошо, однако пока платили ипотеку, не могли себе позволить отдых. И вот последний платёж был произведен, и они могли складывать деньги на путёвку. Наконец летом долгожданный момент настал: Иван и Римма стали собираться в поездку на море.
Людмила Ивановна была очень рада за детей и обещала присмотреть за Тапиком. Но когда её соседи затеяли ремонт, планы поменялись, и мама Вани на время переехала к ним.
— Езжайте, детки, отдыхайте, ни за что не беспокойтесь, — Людмила Ивановна обнимала Ивана и Римму, стоя в прихожей. Внизу, у подъезда уже ждало такси, которое отвезёт их аэропорт. В глазах у мамы Ивана заблестели слёзы. Она очень волновалась за детей. Тапик находился тут же в прихожей. Он вился вокруг ног и мешался.
— Ну-ну, не прыгай так, отойди, сейчас на лапу тебе кто-нибудь наступит! Тапик! — пыталась приструнить его Людмила Ивановна. Но пёс не слушался, видимо всеобщее возбуждение передалось и ему.
— Мам, ты только когда гулять будешь, занимайся с ним, играй. Он привык. Мы в парк обычно ходим, ну тот, где мостик…
— Что ты волнуешься, Ваня! Разберёмся мы с ним. Знаю я, где парк и мостик. Сходим, погуляем. Мне самой, вон, врач велел больше гулять и двигаться. Тапик как раз вовремя у меня «случился».
— Людмила Ивановна, чуть не забыла вам сказать, — вдруг вспомнила Римма. — Машинка стиральная у нас сломалась вчера, придётся на руках вам стирать. Приедем, новую купим. Хотя там пока не на что будет, наверное, ну посмотрим.
— Ой, ладно делов-то бельишко моё простирнуть! Постираю на руках. Я же постельное стирать не собираюсь. Не нужна она мне, машинка ваша, не переживайте! — ответила Людмила Ивановна. — Ну, всё, давайте, а то опоздаете. Самолёт ждать не будет. Счастливого пути.
Она чмокнула сына и невестку в щёки, утерла набежавшую слезу и перекрестила их на дорогу.
— Ну что, Тапик? Будешь хорошо себя вести? — произнесла Людмила Ивановна, когда дверь за детьми закрылась. — Я куплю тебе сахарную косточку! Знаю… знаю, что ты ешь только собачий корм. Но побаловать-то тебя надо! Идём спать. Поздно уже.
Пёс послушно прошествовал на свою подстилку в коридоре, улёгся и положил голову на лапы.
На следующий день утром в парке было прохладно. Людмиле Ивановне, не смотря на лето, пришлось надеть куртку.
— Август… вот и лето пролетело, — вздохнула Людмила Ивановна. — Ну, Тапик, будешь трюки свои выполнять? Посмотрю, не забыл ли?
Тапик гавкнул, как будто бы не соглашаясь с женщиной и говоря: «Ну как можно забыть?!»
Сначала Людмила Ивановна подняла палку, и пёс стал через неё прыгать. Получалось у него это так задорно, что Людмиле Ивановне хотелось улыбаться и прыгать вместе с ним, да и сама собачья морда Тапика, как будто бы расплывалась в улыбке. Потом Тапик по команде несколько раз успешно притворялся неживым, ложась на траву. Там он лежал некоторое время без движения, закрыв глаза, а потом по команде поднимался, отряхивался и с горящими от возбуждения глазами и виляющим хвостом, ждал новой забавы. Потом Людмила Ивановна достала из кармана куртки пакетик с угощением, которое взяла с собой. Это был сыр. За него Тапик был готов делать всё, что угодно, даже выполнять сложный цирковой трюк, которому когда-то давно научила его Римма.
Людмила Ивановна аккуратно положила маленький кусочек сыра на нос Тапику, а он, подкинув его, поймал и вмиг слопал. А потом ещё раз. И ещё.
Вдруг пожилая женщина услышала совсем рядом заливистый детский смех. Она обернулась и увидела худенькую девочку лет восьми, сидящую в инвалидной коляске. Рядом с ней стояли мужчина и женщина. Очевидно, это были её родители. Увлёкшись игрой с Тапиком, пожилая женщина не заметила, как они подошли.
— Какой забавный! — звонким голоском сказала девочка. — А ещё можно, чтобы он сыр поймал?
Людмила Ивановна достала кусочек, и Тапик повторил трюк «на бис». Девочка снова засмеялась и даже захлопала в ладошки. На её щёчках появился румянец.
Женщина, которая держала инвалидную коляску за ручки, вдруг заплакала и воскликнула:
— Ты слышал, Дима? Она смеётся! Девочка наша! Евочка! Ты выздоровеешь! Обязательно выздоровеешь! Я знаю.
Она кинулась обнимать, целовать и тормошить дочь.
А мужчина, который стоял с ней рядом, подошел к Людмиле Ивановне и сказал:
— Доброе утро! А можно он мне лапу даст?.. Как зовут тебя, чудесный пёс? — последний вопрос предназначался Тапику.