– Ещё чего? Твоя мышка звонила тебе, потом написала, а я случайно в этот момент убирала кровать, нашла телефон под подушкой. Давай, придумай что-нибудь в своё оправдание. Что молчишь?
Ирина так устала, что даже не злилась на мужа. Больше всего ей хотелось лечь и закрыть глаза.
– Ты пока думай, а я пойду, лягу, мне плохо. Потом поговорим. – Ирина направилась в спальню.
– Нет, ты сначала скажи, где и с кем ты была? – Муж больно стиснул её руку выше локтя.
– Когда мужчина игнорирует жену, рано или поздно у нее появляется мужчина. Да, я была не одна. Пусти меня! – Ирина вырвала руку и пошла в спальню, легла в одежде на кровать, натянула на себя покрывало и провалилась в забытье.
Вечером, когда она проснулась, голова болела меньше. Ирине очень хотелось всё забыть, чтобы вчерашний день оказался сном. Она встала и пошла на кухню. Максим сидел перед выключенным телевизором.
– Проспалась? Ответь мне только одно. Ты действительно была с мужчиной?
– Да, – с вызовом сказала Ирина. – Но… – закончить фразу она не успела, Максим подскочил к ней и ударил.
Её голова дёрнулась в сторону, зубы клацнули. На короткий миг она потеряла сознание, но не упала. Злость поднялась изнутри, стала душить так, что вдохнуть нельзя.
– Ты изменяешь мне! Ты был у женщины, а не на работе. А я верила тебе. Я ничего не сделала, а ты ударил меня. Что с тобой? Я буду подозревать тебя каждый раз, как ты задержишься на работы…
Ирина упала на диван, закрыла лицо ладонями и заплакала.
– Прости, я не сдержался. – Максим сел рядом и обнял Ирину.
Она дёрнулась, как от удара, вскочила с дивана. Комната снова поплыла перед газами, тошнота подступила к горлу. Ирина закрылась в ванной. Максим стучал в дверь, дергал ручку, но она не открыла.
Когда она вышла из ванной, Максима в квартире не оказалось. Вот и хорошо. Ей не хотелось больше ругаться. Щека распухла и покраснела. Самое лучшее – обоим остыть и успокоиться. Ирина достала чемодан и сложила в него самое необходимое на несколько дней.
Потом вызвала такси. Она решила уехать домой. Ночной проходящий поезд будет через час, успеет. Завтра позвонит на работу, попросит несколько дней за свой счёт.
Величественная Москва равнодушно проплывала за окном такси, словно говорила: «Что, сдалась? Слабакам тут не место».
– Я ещё вернусь, – сказала Ирина вслух.
– Вы что-то сказали? – переспросил водитель.
– Ничего, – ответила Ирина и отвернулась к окну.
У самого вокзала в кармане зазвонил телефон. Максим. Ирина подумала и ответила.
– Ты где? Почему ты ушла? Ты к нему уехала? – кричал он в трубку.
– Ни к кому я не уехала. Я на вокзале, еду домой. Я через несколько дней вернусь и мы поговорим.
– Не уезжай, дождись меня, я сейчас… – связь оборвалась.
Ирина занесла вещи в вагон и вышла на улицу. Она надеялась, что Максим успеет и никуда не отпустит её. Это бы значило, что он её любит, что она нужна ему.
– Девушка, зайдите в вагон, поезд отправляется, – сказала проводница.
Ирина последний раз бросила взгляд на опустевший перрон и поднялась в вагон. Она дремала под стук колёс и покачивание вагона, когда рядом на полке завибрировал телефон.
«Что ж всем надо-то от меня? Спать не дадут», – проворчала она про себя.
Звонила Маша. Часы показывали половину первого ночи.
– Ир, ты дома?
– Нет, в поезде. Мы поругались… – тихо ответила она.
– Возвращайся немедленно! Максим попал в аварию, он в больнице…
Женщина на соседней полке зашевелилась, недовольно вздохнула и отвернулась к стенке.
Ирина вышла из купе, подбежала к двери проводника и заколотила в неё.
– Что нужно? – заспанная проводница жмурилась от света.
– Мне нужно вернуться в Москву. Когда остановка?
Проводница посмотрела на часы.
– Через десять минут…
Ирина вернулась в Москву только утром, уставшая и встревоженная. Она не хотела, чтобы Максим умирал. «Встречайся, с кем хочешь, только живи», – повторяла она как мантру всю дорогу до дома.
Когда она приехала в больницу, Максим от полученных травм скончался.
От обид не осталось и следа.
Одна боль и пустота.
Случившееся казалось сном, Ирина никак не могла проснуться, поверить. Перед глазами вспышками возникали чьи-то лица, слова сочувствия не доходили до неё, звучали неразборчивым шумом.
– Вот она, – шепнула ей на ухо Маша на кладбище.
– Кто? – спросила Ирина, не отрывая глаз от изменившегося чужого лица Максима в гробу возле вырытой свежей могилы.
– Та девица, с которой он был в ресторане.
«Какая девица? Какой ресторан? О чём она? Максима нет, всё остальное неважно», – подумала Ирина, но послушно посмотрела в ту сторону, куда показывала Маша.
– Какая наглость – прийти на похороны. Совсем стыд потеряла, – возмущённо нашёптывала подруга.
– Это теперь не имеет значения, – безразлично ответила Ирина.
Она старалась запомнить в подробностях этот день, чтобы до конца жизни помнить и винить себя за смерть Макса. Если бы только она не решила уехать, он бы не бросился её догонять, не погиб бы в аварии…
Несколько дней она ничего не ела, не пила.
От запаха и вида еды на поминальном столе в кафе, куда они приехали после кладбища, её замутило. Ирина еле успела добежать до туалетной комнаты.
– Слушай, подруга, а ты, случайно, не беременная? – спросила Машка, везде тенью следовавшая за ней.
Ирина задумалась.
Маша, как всегда, оказалась права. Столько времени они с Максом ждали, надеялись. Он погиб, а Ирина беременная. Парадокс.
Боль потери сменилась радостью надежды. Вот только разделить её не с кем. Максима нет. Он ушёл, оставив ей ребёнка. Ирина была уверена, что будет сын…
«Время – это способ, которым Вселенная проверяет наши желания на истинность. Наверное, поэтому мы почти никогда не получаем всё сразу.
В немецком языке есть слово «hasslibe». Если по словарю, то оно переводится как «чувство, колеблющееся между любовью и ненавистью». Вот такое чувство я испытываю к каждому своему «сегодня»».
Эльчин Сафарли