Сердце стучало гулко, но разум был чист. Страх всегда делал его таким. Собранным.
– Что случилось?
Жена подскочила и уставилась на него. В Наташкиных глазах он прочел невысказанную тревогу. Не единожды чутьё спасало ему жизнь. И теперь, когда, казалось, жизнь вошла в русло, наладилась, чувство, словно по хребту скребут когтями, снова пришло.
– Сказал же, что нормально.
– Миша, я помню этот взгляд. С таким ты уезжал на разборки, когда…
– Я же просил не упоминать эту тему!
Мужчина встал с кровати, натянул спортивные штаны, вдел ноги в тапочки и шоркая по полу, прошел на кухню.
Наташа торопливо накинула халатик и поспешила за ним. Она нашла его за столом, глядящего в темноту за окном.
– Чувствую я, Наташка, что в этот раз не пронесет.
– Не говори ерунды, Миша. Мы найдем других врачей, будем делать диагностику, пока не выявим причину.
– Мне уже поздно по врачам.
Признаться жене в том, что уже не в первый раз видит кошмары наяву, он не решался.
– Миша, есть ведь и другие варианты. Говорят, есть целительница, которая людей с того света возвращает, – предложила Наталья и съежилась, ожидая, что муж накричит на нее за глупые суеверия.
– Далеко живет?
Женщина не сразу поверила своим ушам.
– Что?
– Бабка твоя живет далеко?
– За городом, километров сто ехать надо…
– Для бешеной собаки – не крюк, – сказал Михаил.
***
Миша ехал по заснеженной трассе. По радио передавали юмористическую передачу, и мужчина переключил канал. Музыка тоже не нашла отклика в его метущейся душе, и он выключил звук.
Жена была совершенно права. В нем снова поселилось то самое чувство, что преследовало перед каждой серьезной передрягой. Обычно это означало, что кому-то придется сложить свою голову. Уж больше двадцати лет прошло с тех пор. Михаил сделал всё, чтобы прошлое осталось позади, надеялся, что больше не встретится с этим чувством один на один, но жизнь распорядилась иначе.
Он так задумался, что с трудом успел затормозить, когда на дороге ниоткуда возникла женщина.
Миша вдарил по тормозам, а когда машина встала, выскочил, собираясь обматерить ненормальную. Но как только открыл рот, понял, что не может произнести ни слова.
– Повнимательнее на дороге нужно. Ты же поворот проехал, – сказала женщина. Одета она была, как одна из женщин, что ходят в церкви: юбка в пол, платок на голове. – Хорошо, что я вышла встретить.
Михаил тряхнул головой, словно бык, наставил свои налитые кровью глаза на незнакомку.
– Я Агафья. Ты же о своей судьбе узнать хочешь?
Смотрит своими глазами-колодцами на него. И под этим взглядом Михаил таким смирным делается, идет за ней, как телок на веревочке. Даже по сторонам не смотрит. Лишь под ноги на тропинку глядит. Снег хрустит с каждым шагом, как в детстве бывало. Перед глазами вдруг санки, небо звездное сверху, сугробы по обеим сторонам, впереди – мама. Тянет саночки за собой. А Мишаня дышит в пуховый платок. Ворсинки щекочут нос, мороз щеки кусает.
– Пришли. Проходи.
Мужчина очнулся, огляделся. Дом среди елей. Снега вокруг насыпано. Трассу не видно и не слышно. Но тропа видна отчетливо. В голове мелькнула мысль «больно уж на подставу похоже», припомнил и то, что интуиция об опасности говорила. Здесь в глуши и тишине, случись что, не найдут… Но сейчас интуиция молчала. А женщина, хоть и была странно одета, не вызывала в нем ощущения опасности.
Михаил достал телефон, чтобы на всякий случай предупредить жену, но связи не было.
– Не бойся, в котле не сварю, ты слишком большой. Для лягушачьих лапок и мышиных хвостов места не останется, – пошутила Агафья и скрылась в доме.
Мужчина оглянулся на тропу, что вела назад, помедлил мгновение и последовал за ведуньей.
В доме было натоплено. Вместе с ним в тепло зашел морозный воздух, прокатился облаком над полосатыми половиками.
– У бабушки такие были, – сказал он, указав на пол. – Давно ее не стало. Но я чувствую, скоро свидимся, – сказал Михаил, поразившись своей словоохотливости. С чужими людьми из него лишнего не вытянешь, а тут…
Агафья посмотрела на него серьезно.
– Печать смерти лежит на тебе, ты прав.
Михаил невесело рассмеялся.
– Всё-таки не подвела интуиция. И сколько мне осталось?
– Недолго.
– И ничего не сделать?
Агафья нахмурилась. Достала свечи, зажгла. Дым танцевал над пламенем, как живой. Ведунья смотрела, читая в нем знаки.
– На тебе порча, – сказала она. – Женщина сделала. Ты её мужа вместо себя на гибель отправил. Так она тебе отомстила. Волосы светлые, короткие. Траур носит до сих пор, в черном всегда. Замуж больше не вышла. Любила его больше жизни. Если бы не сын, ушла бы на ту сторону.
Михаил задышал тяжело. Под глазами залегли черные тени.
– Таня. Я её сына, как своего вырастил. За учебу его плачу. Ей тоже деньгами помогаю. Да и не подставлял я Серегу. Жене тогда плохо стало. Скорую вызвали, я не мог её бросить. Поэтому вместо меня Серега поехал. Я не знал, что там засада, поговорить должны были просто. Но об этом только Сашка в курсе был. Его уже давно нет, а больше никто не знал.
– Так уж и никто?
– Из наших там никого не было. Он один ездил, – произнес Михаил тихо и опустил глаза в пол. – Мы все в горячих точках служили. Вернулись, кровь молодая, а честным трудом больших денег не заработаешь. Я не горжусь. Так просто было. Но и на нас управа нашлась. Приехали из столицы. По одному стали всех убирать. Из-за угла, со спины. Серега первым стал. Потом Сашка. Потом Толик. Мы не сразу поняли, что происходит. А когда дошло, от наших осталась половина. Поговорили между собой и из города уехали. Бросили все дела. Жить хотелось. Так что рассказать про то, что Серега поехал вместо меня, ей было некому.
Свеча горела, Агафья всё смотрела на дым.
– Девушка рассказала. Дружит с Татьяной. Глаза черные, играет на фортепиано.
Агафья сделала жест, напоминающий нажатие клавиш.
– Сестра его, – ещё больше сник Михаил.
– Она слышала ваш разговор. Тебя не винила. Рассказала по глупости. Не думала, что так выйдет.
– Так значит Танька, – посуровел мужчина. – Никогда она мне не нравилась. Я и Серегу отговаривал на ней жениться. Но там уже поздно было. Сынок в животе рос. Так что со мной будет? Может, уговорить её, чтобы назад открутила?
– От неё ничего не зависит. Да и поздно, без обещанной души жнец не уйдет. Если снять с возвратом, то всё зло ей вернется.
– Она, конечно, та ещё гадина, но отнимать единственного родителя у пацана, – засомневался Михаил.
– Погоди. Есть ещё кое-что. Тот, кто работу для неё выполнил, защиту поставил. Снимешь порчу, жнец свою жертву заберет, только не Татьяну. Младшего по крови из рода.
– Да у нее и родни нет. Только сын…
Тишина повисла такая, что слышно было, как на чердаке мышь скребется. Михаил вздохнул.
– Не надо ничего, – сказал он. – Это ведь и правда моя вина, что Сереги не стало. Если бы я его не уговорил с нами в дела ввязаться, жил бы он спокойно, на заводе работал… Видно, пришла пора расплатиться по долгам. Я уйти не боюсь, мне бы только дочку замуж выдать. Летом свадьба будет. Доживу?
– Есть ритуал. Отсрочка на год, но только один раз. Согласен?
Михаил кивнул.
– На большее я и не рассчитывал, – сказал он и засобирался.
***
Дверь за мужчиной закрылась. Агафья проводила его взглядом.
– Внучку ещё понянчить успеешь. Дочь тебе сегодня расскажет. Но пусть это будет приятным сюрпризом.
За окном сквозь тучи проклюнулось солнце. Жизнь на земле шла своим чередом.
Автор: Дирижабль с чудесами