Десять лет назад я стояла на пороге взрослой жизни, держа в руках диплом об окончании университета. Оглядываясь назад, я вспоминаю студенческие годы с теплотой. У меня сложились прекрасные отношения почти со всеми однокурсниками. Почти… Была одна девушка, с которой мы так и не смогли найти общий язык. Ее звали Марина.

Марина была яркой личностью, несомненно, талантливой, но с острым языком и непростым характером. Она всегда говорила то, что думала, не заботясь о том, как это воспримут другие. Она не стеснялась высказывать свое мнение, даже если оно шло вразрез с общепринятым. Иногда ее прямота восхищала, иногда — ранила.

Первый год обучения мы жили в одной комнате в общежитии. Не сказать, что это было легким испытанием. Мы были абсолютно разными: я — тихая и домашняя, она — бунтарка, жаждущая приключений. Я любила читать книги, она — танцевать до утра в клубах. Я мечтала о тихой семейной жизни, она — о головокружительной карьере.

Несмотря на то, что мы делили одно пространство, настоящими подругами мы так и не стали. Мы скорее сосуществовали, соблюдая негласные правила и избегая острых углов. Я знала о ней совсем немного, только то, что она сама рассказывала. А рассказывала она не много.

Я знала, что она сирота. Ее мама померла, когда ей было всего пять лет. Об отце она вообще ничего не знала, никогда его не видела. Ее воспитывал дядя, брат ее матери. Он заменил ей родителей, заботился о ней и старался дать ей все самое лучшее. Когда Марине было четырнадцать лет, в ее жизни произошла трагедия. Дядю посадили в тюрьму. За что именно, она не рассказывала, да я и не спрашивала. Это было слишком личное. Я помню, как она изменилась после этого. В ее глазах появилась какая-то отстраненность, словно она отгородилась от всего мира стеной. Она стала еще более замкнутой и резкой.

Несмотря на то, что дядя был в тюрьме, Марина не осталась одна. Жена дяди, тетя Лена, оставила ее в своей семье. Я всегда поражалась ее доброте и великодушию. Тетя Лена любила Марину как родную дочь и делала все возможное, чтобы она ни в чем не нуждалась.

— Тетя Лена — святая женщина, — говорила Марина, когда мы разговаривали о ней, — я не знаю, что бы я без нее делала.

Однако, даже несмотря на заботу тети Лены, Марина всегда чувствовала себя чужой. Она знала, что она — лишь приемная дочь, и что ей нужно быть благодарной за то, что ее приняли в эту семью. Это чувство не покидало ее никогда.

Вот и все, что я знала о Марине. Мы закончили университет, разъехались по разным городам, и наши пути разошлись. Мы не общались, не созванивались и не переписывались. Казалось, что наши студенческие годы остались далеко позади, как сон.

За годы учебы мы с Мариной практически не сблизились. Я, если честно, старалась избегать её общества. Может, это и было трусостью с моей стороны, но меня отпугивала ее резкость и бескомпромиссность. Если наши пути пересекались, я старалась как можно быстрее ретироваться, ссылаясь на неотложные дела.

После окончания института нас ждало распределение. Мне повезло, я получила направление в другой город вместе с Наташей. Наташа была неплохой девчонкой, доброй и отзывчивой. И по совместительству — близкой подругой Маринки. Они дружили еще до поступления в университет, поэтому общались довольно часто. Я, как правило, оказывалась невольным свидетелем их разговоров, а потом Наташа с удовольствием пересказывала мне новости из жизни Маринки.

Марина же осталась работать в том же городе, где мы учились. От Наташи я узнала, что у Марины появился парень — Ярослав. Наташа взахлеб рассказывала, какой он замечательный, как они любят друг друга. Я слушала ее, стараясь не проявлять особого интереса, хотя в глубине души мне было любопытно.

На второй год после окончания института Марина и Ярослав сыграли свадьбу. Естественно, я не была приглашена на торжество. Зато была Наташа, которая после свадьбы привезла мне фотографии. На снимках Марина выглядела счастливой и красивой. Рядом с ней стоял мужчина, которого я видела впервые в жизни — ее муж Ярослав. Он выглядел солидно и уверенно в себе. Солидный, — подумала я, глядя на его фотографию.

На этом мои заочные знакомства с жизнью Марины и закончились. Наташа продолжала общаться с ней, а я — жить своей жизнью. Мы работали, строили карьеру, обзаводились семьями. С годами связь с однокурсниками постепенно ослабевала. Мы созванивались все реже и реже, а потом и вовсе перестали общаться.

Так прошло несколько лет. Я практически забыла о Марине, пока однажды не получила неожиданное сообщение от Наташи. Сообщение, которое заставило меня вспомнить все наши студенческие годы и посмотреть на Марину совершенно другими глазами. Сообщение, которое перевернуло мою жизнь с ног на голову.

***

Через пару месяцев от Наташи пришла радостная новость: Маринка ждет ребенка! Я искренне порадовалась за нее. Мы с Наташей даже выпили по бокалу вина в честь будущего пополнения. Казалось, что жизнь Маринки налаживается, все идет своим чередом: любящий муж, работа, теперь вот и ребенок.

Но, как оказалось, радоваться было рано. Вскоре от Наташи начали поступать тревожные новости. За первые четыре месяца беременности Марина несколько раз лежала на сохранении. Ребенок будто не хотел оставаться в утробе, постоянно пытался выскочить. Врачи разводили руками, назначали лекарства, но ситуация оставалась напряженной.

А на пятом месяце Марине поставили страшный диагноз. Ей сообщили, что у нее будет мальчик, но он болен. Наташа не вдалась в подробности, что именно не так с ребенком, но из ее слов я поняла, что ситуация серьезная. Врачи рекомендовали Марине и ее мужу принять сложное решение: прервать беременность. Говоря медицинским языком, им предложили искусственные роды.

Я была в шоке, когда услышала эту новость. Мне было искренне жаль Маринку. После стольких мучений и переживаний ей пришлось столкнуться с таким ужасным выбором. Самое удивительное и, если честно, немного пугающее, было то, как отреагировал на это известие Ярослав, муж Маринки. Как рассказала Наташа, он сразу же был за искусственные роды. Он всячески уговаривал Маринку, говорил, что незачем плодить инвалидов, что это будет мучение и для ребенка, и для них самих.

— Он так давил на нее, — говорила Наташа, — что я даже не узнавала Ярослава. Он всегда был таким добрым и любящим, а тут вдруг стал каким-то жестоким и бездушным.

Мне было сложно представить, что творится в душе у Маринки. Ей пришлось выбирать между жизнью и гибелью своего ребенка, и при этом она чувствовала колоссальное давление со стороны мужа.

Я пыталась представить себя на ее месте, но у меня не получалось. Я не знала, как бы я поступила в такой ситуации. Но я точно знала, что мне было бы очень тяжело, если бы мой муж настаивал на прерывании беременности.

В общем, ситуация была сложная и запутанная. Наташа продолжала держать меня в курсе событий. Я с тревогой ждала новостей о том, какое решение примет Марина. И, как оказалось, это было только началом кошмара. Впереди нас ждали еще более ужасные события, которые навсегда изменили мою жизнь. В голове все еще звучали слова Наташи о страшном диагнозе и давлении Ярослава. Ночью сон не шел, мысли крутились вокруг Маринки и ее будущего ребенка. И вот, под утро, когда я уже почти провалилась в забытье, мне приснился сон.

Во сне я увидела женщину. Ей было лет тридцать пять, не больше. У нее были длинные, белоснежные волосы, собранные в высокий хвост. Лицо у нее было спокойное и светлое, а глаза смотрели с какой-то неземной добротой. Она обратилась ко мне по имени и попросила об одолжении.

— Пожалуйста, передай Маринке, — сказала она тихим, мелодичным голосом, — что ее ребеночек здоров. У нее будет девочка. Она родится двадцать первого июня. Успокой ее, скажи, чтобы она не боялась.

Я стояла как завороженная, не в силах вымолвить ни слова. Женщина продолжала говорить, и каждое ее слово проникало мне прямо в сердце.

— А еще, — сказала она с грустью в голосе, — скажи ей, чтобы она ушла от мужа. У него другая женщина. Она делает порчу на Маринку. С ним она многое потеряет. Ребенок счастлив не будет.

После этих слов женщина улыбнулась мне и растворилась в воздухе. Я проснулась в холодном поту, с бешено колотящимся сердцем. Сон был настолько ярким и реалистичным, что я не могла понять, где реальность, а где вымысел. Первая мысль, которая пришла мне в голову, была:

— Это просто сон. Не стоит придавать этому значения.

Но потом я вспомнила слова женщины, ее спокойное и уверенное лицо, и меня охватило какое-то странное чувство. Будто это было не просто сновидение, а послание. Я долго размышляла, стоит ли рассказывать об этом сне Наташе. С одной стороны, я боялась, что она посмеется надо мной и решит, что я сошла с ума. С другой стороны, я чувствовала, что не могу молчать. Мне казалось, что я обязана передать Маринке то, что услышала во сне.

В конце концов я решила все же позвонить Наташе.

— Наташ, привет, — сказала я неуверенно, — слушай, мне тут ночью сон приснился… Странный такой сон.

Я рассказала ей все, как было. Про женщину с белыми волосами, про ее слова о здоровом ребенке и о порче. Наташа слушала меня молча, не перебивая.

— Ты веришь в это? — спросила я после долгой паузы.

— Я не знаю, — ответила Наташа растерянно, — с одной стороны, это все звучит как бред. С другой стороны… С Мариной действительно что-то неладное происходит. Она совсем на себя не похожа. Может, стоит ей рассказать?

— Я думаю, стоит, — сказала я твердо, — даже если она не поверит, хуже не будет. Главное, чтобы она знала.

Наташа согласилась. Она пообещала мне, что расскажет Марине обо всем. Но, как позже выяснилось, что ничего она не передавала.

***

Прошла неделя, но слова женщины из сна не давали мне покоя. Набравшись смелости, я набрала номер Маринки. Я не видела и не слышала ее уже несколько лет, но чувствовала, что обязана ей позвонить.

— Марин, привет, это Аня. Помнишь меня? — начала я неуверенно.

— Аня? Конечно, помню! Сколько лет, сколько зим! Как жизнь? — ответила Марина удивленным, но теплым голосом.

Мы немного поговорили о том, о сем, а потом я, собравшись с духом, рассказала ей о своем сне. Я старалась говорить как можно спокойнее и нейтральнее, чтобы не напугать ее.

— Марин, мне тут сон приснился… Ты только не смейся, ладно? — сказала я и рассказала ей всю историю о женщине с белыми волосами, о девочке, о двадцать первом июня и о предостережении насчет мужа.

В ответ я услышала лишь тихий смешок.

— Ань, ну ты и фантазерка! — сказала Марина, — сны — это всего лишь игра подсознания. Не стоит придавать им значения.

Я попыталась объяснить, что сон был необычным, что я чувствовала, что это не просто так, но Марина была настроена скептически.

— Спасибо, конечно, за заботу, — сказала она, — но у меня все хорошо. Пробы вод опровергли, что ребенок болен. Врачи сказали, что ребенок абсолютно здоров. Так что можешь не переживать.

Я почувствовала облегчение, услышав эти слова. Если ребенок здоров, значит, все не так уж и плохо. От Наташки я узнала, что, пролежав в больнице еще неделю, Марина выписалась домой. Но радость ее была недолгой. Переночевав дома всего две ночи, ее опять забрала скорая. И так продолжалось несколько раз. Она возвращалась домой, и через пару дней ее снова увозили в больницу. Врачи уже шутили:

— Вас, девушка, хоть домой не отпускай!

Я с тревогой следила за новостями о Марине. Мне казалось, что что-то не так. Что-то не давало ей покоя. И я боялась, что это что-то связано с моим сном.

Месяц тянулся медленно и мучительно. Я с нетерпением ждала хоть каких-то новостей от Наташи о Марине. Каждый телефонный звонок заставлял меня вздрагивать. И она позвонила:

— Аня, привет! У меня для тебя новость! — взволнованно сказала она.

— Что случилось? С Мариной все хорошо? — спросила я, затаив дыхание.

— Она узнала, кто у нее будет! Это девочка! — выпалила Наташа.

Услышав эти слова, я почувствовала, как по спине пробежал холодок. Все, что произошло дальше, было как в тумане. Я схватила телефон и тут же набрала номер Маринки.

— Марина, привет! Это Аня. Как ты себя чувствуешь? — спросила я, стараясь говорить как можно спокойнее.

— Привет, Ань. Да нормально, вроде. Ты что-то хотела? — ответила Марина.

— Я звоню, чтобы попросить тебя кое о чем. Пожалуйста, не говори Ярославу, что у вас будет девочка. Пожалуйста! — выпалила я.

В ответ я услышала тишину. А потом… Марина взорвалась.

— Ты совсем с ума сошла?! Какое тебе дело до моего ребенка? Почему я должна тебя слушать? Ты мне завидуешь! Завидуешь, что у меня есть муж, есть ребенок, а ты одна-одинешенька! У тебя ни мужа, ни детей, вот ты и пытаешься испортить мне жизнь! — кричала Марина в трубку.

Я пыталась ее успокоить, объяснить, что я просто переживаю за нее, что мне приснился сон, который заставил меня задуматься. Я снова рассказала ей про женщину с белыми волосами, про ее предостережение насчет мужа, про порчу.

Но Марина не слушала меня. Она продолжала кричать, обвиняя меня во всех смертных грехах.

— Не звони мне больше! Не хочу тебя знать! — крикнула она и бросила трубку.

Я сидела, как оглушенная, с телефоном в руке. Так обидно мне было. Я хотела помочь Марине, а в ответ получила лишь грубость и обвинения.

— Ну и ладно, — подумала я, — если она не хочет слушать, это ее дело. Я сделала все, что могла.

Но, честно говоря, я не могла просто так отмахнуться от этого. Я действительно переживала за Марину. Я боялась, что она совершает ошибку, что ей грозит опасность.

***.

Срок родов Маринки приближался. Врачи назначили дату между двадцать девятым июня и первым июля. Я, признаться, уже и сама начала сомневаться в своем сне. Может, это действительно просто игра воображения, вызванная переживаниями за подругу?

Двадцать первого числа легла спать, стараясь не думать ни о чем плохом. И вдруг, в два часа ночи, раздался телефонный звонок. Я вздрогнула и схватила трубку. Звонила Наташка.

— Ань, Марину забрала скорая. Начались роды, представляешь?!— проговорила она на одном дыхании.

Я почувствовала, как сердце ушло в пятки.

— Что случилось? С ней все в порядке? — спросила я.

— Не знаю. Врачи говорят, что все сложно. Сначала она пыталась рожать сама, потом решили делать кесарево. Сейчас спасают ребенка, — ответила Наташа.

Я не знала, что сказать. Просто молча слушала ее, стараясь представить, что сейчас происходит в больнице.

— В общем, если что-то изменится, я позвоню, — сказала Наташка и повесила трубку.

Я не сомкнула глаз до утра. В голове крутились обрывки мыслей и тревожных предчувствий. Я молилась за Маринку и ее ребенка, надеясь, что все обойдется.

Утром перезвонила Наташа.

— Аня, это кошмар. Девчонку спасали шестнадцать часов! Вытянули все-таки. А Марина… Марина стала инвалидом, — сказала Наташа.

Я замерла.

— Ей вырезали все, что могли. Все, что относится к репродуктивной системе, — добавила Наташа.

Конечно, мне Маринку было очень жаль. Такая молодая, и уже… Неполноценная.

Марина пролежала в больнице два долгих месяца. А когда она наконец-то вернулась домой, ее ждал новый удар — Ярослав бросил ее. Оказалось, что он уже год жил на две семьи. И теперь он решил забрать ребенка и уйти к другой женщине.

— Он сказал, что не хочет жить с инвалидом. Что ему нужна здоровая жена, которая сможет родить ему еще детей, — рассказывала Наташа.

Через полгода состоялся суд. Ярослав подал иск об опеке над ребенком. И, к моему величайшему сожалению, он выиграл дело. Подкупил кого следует, наверное. У нас ведь отцам детей отдают крайне редко. После этого Наташа приняла решение быть рядом с подругой и переехала работать в тот город, где жила Марина.

Иногда я звонила Марине. Она всегда говорила, что все хорошо. Но я чувствовала, что она врет. Я понимала, что ей очень тяжело, но она не хотела меня обременять своими проблемами.

Я до сих пор не знаю, что на самом деле произошло в ту ночь в роддоме. Было ли это случайностью, или же злой рок преследовал Маринку? Но я никогда не забуду свой сон и ту женщину с белыми волосами, которая пыталась меня предупредить.

Может быть, если бы Марина послушала меня, все сложилось бы по-другому.

***

Новость о гибели Маринки прозвучала как гром среди ясного неба. Два года прошло с тех пор, как Наташа сообщила мне об этом страшном событии. Руки на себя она наложила, в петлю полезла. Невозможно было представить, что Марина, такая жизнерадостная и сильная, решилась на такой отчаянный шаг.

— Она не выдержала, — тихо сказала Наташа по телефону, — после всего, что ей пришлось пережить… она просто сломалась.

Я не могла приехать на похороны. В тот момент я сама лежала в больнице, и состояние не позволяло мне покинуть стены лечебницы. Но я поклялась себе, что обязательно навещу могилу Марины, как только появится возможность.

И вот, спустя год, мы с девчонками, которые когда-то дружили с Мариной, собрались вместе и решили поехать на кладбище. Я знала, что ее похоронили рядом с мамой. Наташа говорила, что это было ее последнее желание. Дядя Марины встретил нас у входа на кладбище и проводил до могилы.

И вот, мы стоим перед памятником. На мраморной плите — фотография женщины, смотрящей на нас с грустной улыбкой. Той самой женщины, которая приходила ко мне во сне! Женщины с длинными белыми волосами, собранными в хвост. Я замерла, не в силах вымолвить ни слова. В голове пронеслись все воспоминания о том сне, о предостережении, о порче, о несчастной судьбе Маринки.

— Ты чего, Ань? Тебе плохо? — спросила одна из них.

Я молча указала на фотографию.

— Это… это та женщина, которая приходила ко мне во сне, — прошептала я.

Девчонки переглянулись. Они не понимали, о чем я говорю.

— Какой сон, Ань? Что ты такое говоришь? — спросила Галка.

Я рассказала им все. О своем сне, о предостережении, о трагической судьбе Маринки.

Когда я закончила свой рассказ, все молчали. На лицах подруг было написано недоверие и изумление.

— Ты думаешь… это ее мать пыталась предупредить? — тихо спросила Наташа.

Я не знала, что ответить. Может быть, и так. Может быть, правда ее мать хотела уберечь её от беды. Но я не смогла ей в этом помочь.

Я стояла у могилы Маринки, чувствуя себя виноватой. Вот если бы я… Да что бы я сделала? Ничего. Невозможно ведь заставить человека делать то, чего он не хочет. Дядя позже нам рассказал о последних днях Маринки:

— Она померла, когда узнала, что дочку в детдом отдали, — тихо произнес он, отводя взгляд в сторону.

Мы ахнули.

— Как так? Зачем? — воскликнула Галка.

Дядя вздохнул и продолжил свой рассказ.

— После того, как Ярослав ушел к другой, она некоторое время еще сама воспитывала Ниночку. Новая жена Ярослава сначала играла с ней, как с куклой. Все им было в радость, фотки в соцсетях выставляла. А потом родила своего родного, и Нина стала ей не нужна. Выкинула, как сломанную игрушку, — с горечью сказал он.

Мы молчали, не в силах подобрать слова.

— Марина пыталась вернуть дочь. Ездила в детдом, просила, умоляла отдать ребенка. Но там сказали, что дите ей не отдадут. Тем более, Ярослав лишил ее родительских прав. Нашел, наверное, свидетелей, которые подтвердили, что она не может заботиться о ребенке, — добавил дядя.

Он замолчал на некоторое время, а потом продолжил:

— Я тоже хотел взять Нинушу к себе. Но мне ее просто не отдали бы. Я ведь бывший зек, какой из меня опекун? Не положено…

В его голосе звучала безысходность.

— Единственная предсмертная просьба Марины была — покрестить ее девочку и дать ей имя Анна-Мария. Она хотела, чтобы у нее было два имени. Сказала, что Аня — это в честь тебя, — обратился он ко мне.

Я почувствовала, как ком подступил к горлу. Слезы невольно навернулись на глаза.

— Я выполнил ее просьбу. Нинушу покрестили, дали ей двойное имя. Она живет в детдоме, иногда я ее навещаю. Стараюсь, как могу, — сказал дядя.

— А что Ярослав? Он хоть интересуется дочкой? — спросила одна из девчонок.

— Он? Он сейчас в Испании живет. Воспитывает двух сыновей. Я видел его фотографии в соцсетях. Наверное, уже и забыл, что у него где-то дочка растет, — ответил дядя с горечью.

— Вот после такого не поверить в реальность некоторых снов? — тихо произнесла я, обращаясь скорее к самой себе, чем к остальным.

Мы еще немного постояли у могилы Маринки, молча возложили цветы и пообещали себе, что обязательно будем навещать ее и ее дочь, Анну-Марию. Пусть даже она и живет в детдоме.

Автор: Житейские истории