На лавочке у подъезда сидела девочка лет десяти. Рядом крутился симпатичный эрдельтерьер, почти щенок.
– Ты украла с кухонного стола фарш. Это мне понятно. Мясо вкусное. Но зачем тебе лимон? Он же кислый. Какой смысл в том, чтобы рычать, гавкать, плеваться, но продолжать грызть его? Жалко, что папа не видел.
– Гав, – сообщила в ответ собака.
Девочка по имени Соня была дочерью Фёдора Михайловича. Он купил ей собаку, когда не стало жены. Пустяковая болезнь обернулась большой бедой, лекарства и операция оказались бессильны. Конечно, он винил себя: каждый день помогал спасать чужих людей, а свою не уберёг. Собака не была попыткой загладить вину, или утешить ребёнка, или найти новые смыслы. Просто надо продолжать как-то, вот и всё.
Девочка и собака всегда встречали Фёдора Михайловича после смены и бежали обниматься.
– Пап, у меня есть две новости, хорошая и плохая. С какой начать?
– С хорошей.
– Я приготовила на ужин твою любимую тушёную картошку.
– Я очень рад! Теперь давай плохую.
– Чай ты сегодня будешь пить без лимона.
– Ужас. А что случилось?
– Виновата одна маленькая воришка по имени Джеки.
Сообразив, что речь идёт о ней, собака принялась так активно махать хвостом, что казалось: она вот-вот взлетит.
– Джеки, вот глаза у тебя умные, а поступки-то…
– Пап, ты устал?
– Теперь нет. Ты же знаешь. Лишь бы…
– Лишь бы на моём лице всегда была улыбка!
– Точно.
***
Восемь лет спустя.
Его девочка поступила в один из самых престижных вузов страны. Фёдор Михайлович не сомневался, что однажды так и будет: нельзя ей сидеть в замшелом городке. Университет, хорошее образование, перспективы, деньги, муж, счастье. Он всё понимал. А сердце не понимало.
Последние дни августа выдались необычайно жаркими. Окна и балконная дверь были распахнуты настежь, но желанная прохлада не приходила даже к вечеру. Соня собирала чемоданы, готовясь уехать в новую жизнь.
– Пап, вся косметика не влезет, я часть оставлю. Можешь пользоваться.
– Нормальная мысль. Водителю с накрашенными губами будут уступать дорогу.
– И мигалка не нужна. Дарю идею. Ты помнишь, что с Джеки надо гулять три раза в день?
***
– В семь, в час дня и в восемь вечера. Помню. Её тоже твоей помадой накрашу, будет самой модной среди дворовых собак.
Соня остановилась, не донеся до чемодана пакет с выходными туфлями на каблуке. Собака тут же прибежала, ткнулась ей в ноги – может, дадут вкусное?
– Пап, давай я не поеду. Как вы без меня? Как я без твоих дурацких шуточек? Техникум тоже подойдет, а в универ потом, когда дозрею.
– Мы сто раз это обсуждали. Всё будет хорошо. Ты не на Северный полюс едешь, не на каторгу, есть на свете вотсап. На Новый год прилетишь, вечеринку забабахаем. Студенческая жизнь – это большой город, общага и сокурсники, а не наше болото.
– Я буду скучать.
– Я тоже, дочка.
Собачье чутьё подсказывало Джеки: что-то
идёт не так и грядут перемены. Она заскулила.
* * *
Ночная смена, как всегда, не обошлась без наркомана с передозировкой. Усталая бригада возвращалась на станцию.
– Ну, как там твоя студентка? – спросил фельдшер Олег.
– Отлично, – когда разговор заходил о Соне, Фёдор Михайлович становился разговорчивее и бодрее даже в самую тяжёлую смену. – На Новый год прилетит, на билеты уже отложено. Мы с Джеки ждём, дни считаем. А ты почему спросил, гадаешь, употребляет Сонька или нет? Хотелось бы верить, что никогда не начнёт.
– У меня профессиональная деформация. Как только вижу подростка или студента, сразу думаю: может, наш клиент. Зачем они, а?
– От скуки. Родители уткнулись в телефоны-ноутбуки, и эти туда же. На ютубе расскажут, что после затяжки Марьиванны мир станет идеальным, мальчикам красивые девочки дадут, а девочек красивые мальчики увезут в Испанию на мерседесе. И когда Серёга из соседнего подъезда предлагает затяжку – как тут отказать.
– Вместо мерседеса потом приезжаем мы.
Они помолчали.
– Извини, а можно личный вопрос? – сказал Олег.
– Конечно.
– На тебя завоотделением смотрит как на пирожное. Ты её пригласи куда-нибудь. Раньше говорил, что Соня дома, нельзя туда чужую женщину… А сейчас кого стесняешься, собаки? Ты же вон какой красавец.
– Скажешь тоже. Некогда мне. Сейчас со смены вернусь, пересяду на машинку и таксовать. Ей же там деньги нужны.
– Федя, хватит жить для других, попробуй для разнообразия пожить для себя. Например, выспись.
– На том свете отоспимся.
– Нехорошая поговорка.
Из двора вылетела синяя «бээмвэшка» и резко остановилась перед светофором. Фёдору Михайловичу следовало заранее притормозить, но он на всей скорости въехал в зад синего автомобиля.
* * *
– Пап, ну хватит извиняться! Встретим Новый год по вотсапу: я в общаге, вы с Джеки дома.
– И как я не заметил эту синюю машину. Все «билетные» деньги пришлось отдать. Что ж я за отец такой.
– Не причитай, пожалуйста. Слава Богу, что все живы остались. Ты лучший папа в мире. Почти такой же крутой, как Арсен!
– Какой ещё Арсен?
– Владелец борделя, в котором я живу.
– Соня!
– Я шучу. Ты же знаешь, подрабатываю немного в «Бургер кинге». Заработки невелики, но на сюрприз папе накопила. Как там Джеки? Покажи её.
Фёдор Михайлович перевёл телефон на собаку. Джеки лежала у двери и скулила. Услышав знакомый голос, она слабо завиляла хвостом.
– Пап, что с ней?
– Да ладно тебе, как там твои соседи?
– Что с ней?
– Два дня не ест, лежит у порога, скулит.
– Это из-за того, что я не приеду! Зачем ты ей сказал?
– Она без меня всё поняла. Ладно, не расстраивайся. До Нового года три часа, нам с Джеки надо оливье заправить, да и тебе с девочками пора готовиться.
Зазвонил домофон. Фёдор Михайлович, гадая, кого это принесло под Новый год, поднял трубку и услышал самый родной на свете смех.
– Открывай двери, пап, я приехала!
(с) Александр Бессонов, рассказ из моего первого сборника «Чарли».
Автор: Александр Бессонов