— Он сначала не понимал, зачем мне это, — призналась Катя. — А потом увидел, какая я возвращаюсь. Говорит — другая совсем. Живая. Раньше, говорит, как робот была — работа-дом-работа. А теперь глаза горят.
— Знаешь, мам, — сказала как-то за чаем. — Я поняла одну вещь. Папа был прав. Я корни свои потеряла. А без корней человек — перекати-поле. Ветром носит.
— Нашла теперь?
— Ищу. Тесто мешу — папу вспоминаю. Хлеб из печи достаю — тебя. Вроде возвращается потихоньку.
Тимофей официально стал учеником пекаря. Документы отец Сергий помог оформить — и на мальчика, и на Машеньку. Временная опека до совершеннолетия.
— А потом? — спросила как-то Катя.
— А потом сами решат, — ответила Анна. — Но по мне — никуда они не денутся. Прикипели.
Маша к школе готовилась. Читать-писать Катя научила, считать — Тимофей. Девочка оказалась смышлёной, схватывала на лету.
— Я тоже пекарем буду, — заявила однажды. — Как баба Аня и Тима.
— Сначала школу закончи, — улыбнулась Анна. — А там видно будет.
Отец Сергий часто заходил. Садился на лавку у печи, грелся. С Анной о жизни говорили, чай пили.
— Хорошо у вас, Анна Петровна. Душевно.
— Это хлебный дух, батюшка. Он добрый.
— Не только хлебный. Людской. Знаете, я ведь веру потерял, когда жена с сыном погибли. Думал — где Бог? За что наказал? А потом понял — Бог не в наказаниях. Он в том, что вы вот Тимофея приютили. Что Машеньку взяли. Что дочь домой вернулась. В этом Он.
— Мудрёно говорите, батюшка.
— А что тут мудрёного? Господь молчит, когда мы кричим. Но говорит через руки, что творят добро. Через ваши руки говорит, Анна Петровна.
По воскресеньям собирались за большим столом. Анна во главе, по бокам — Тимофей с Машей. Катя напротив, когда приезжала. Отец Сергий, соседи. Стол ломился от угощений, но главное — хлеб. Свежий, ещё тёплый. С солью.
— А дедушка Миша какой был? — спрашивали Катины дети-двойняшки, приехавшие на лето к бабушке.
— Добрый, — отвечал Тимофей. — Я его не знал, но баба Аня рассказывала. И по пекарне видно — только добрый человек такое создать мог. Руками своими, душой.
— А мы можем тесто месить? — канючили малыши.
— Можете, — разрешала Анна. — Только фартуки наденьте. И слушайтесь дядю Тиму.
Смотрела, как возятся внуки с тестом. Как Тимофей терпеливо показывает — вот так надавить, вот так подвернуть. Как Маша им сказку рассказывает — про колобка, конечно. Как Катя смеётся, оттирая муку с детских носов.
«Передали, Миш, — думала. — Не своим, так чужим. Хотя какие они чужие? Родные уже. Главное — живёт дело. Живёт память».
На стене висела фотография Михаила. Старая, чёрно-белая. Он там молодой совсем, улыбается. Рядом — новые фотографии. Тимофей с первым самостоятельным караваем. Маша с букетом ромашек. Катя в фартуке, вся в муке, смеётся. Внуки-двойняшки, чумазые, довольные.
Семья.
— Хлеб с солью, — сказала Анна, поднимая стакан. — Хлеб — это жизнь, соль — память. Пока помним — живём. Пока передаём — не умираем.
— За это, — кивнул отец Сергий.
Выпили. Помолчали. За окном птицы пели, солнце садилось, окрашивая небо в розовый. В печи потрескивали дрова — новый хлеб подходил.
Жизнь продолжалась
Автор: Уютный уголок