На каталке в приёмном отделении лежал бледный мужчина.

– Мужчина, сорока девяти лет, обширный инфаркт… – докладывал врач скорой помощи.

– Оформлять? – спросила медсестра Катю.

– Потом. Зовите санитаров, пусть поднимают в кардиологию.

-Но… – начала медсестра.

– Я знаю его, всё потом.

– Ну, если он ваш … – медсестра покачала головой.

Он постарел, седины в волосах прибавилось. Но это был Арсений. Он пытался что-то сказать.

– Молчите, уже скоро, – остановила его Катя.

Когда Арсения уложили в палату интенсивной терапии, подключили приборы и монитор, поставили капельницу, Катя вышла в коридор, сняла маску и позвонила отцу. Отец приехал рано утром, когда её дежурство подходило к концу.

– Только две минуты, – предупредила Катя, – пока начальства нет.

– Привет, бродяга, – поздоровался отец, войдя в палату интенсивной терапии.

– Кто тебе сообщил, что я здесь? – прошептал Арсений.

– Катя. – Отец посмотрел на дочь. – Разве ты не узнал её?

– Катя? – Арсений перевёл глаза на доктора.

Катя опустила маску. В глазах Арсения мелькнула радость, узнавание и напряжённое удивление.

– А я всё думал, откуда знаю голос… Ты всё-таки стала врачом. Вот, оказывается, кто мой ангел-спаситель. – Морщинки в уголках глаз Арсения стали глубже и отчётливее.

Катя первая отвела взгляд.

– Пап, пора, потом… – она увела отца из палаты.

– С ним всё будет хорошо? Он будет жить? – спросил отец в коридоре.

– Конечно, если не будет волноваться и нагружать себя физически.

Перед уходом Катя ещё раз зашла к Арсению. Она уже не была той робкой семнадцатилетней девочкой, влюблённой в друга своего отца. Но и сейчас почувствовала щемящую боль в сердце, глядя на Арсения.

– Я приехал, как и обещал, – сказал он.

– Через десять лет. Я ждала тебя, как и обещала, – в тон ему ответила Катя.

Она торопливо шла домой и улыбалась. Как и тогда снег скрипел под её ногами. Солнце пыталось прорвать сплошную серую пелену облаков. «Милый, хороший, наконец-то я снова вижу тебя», – повторяла Катя про себя.

– Я хотел поговорить с тобой, – сказал отец дома. – Я всё понимаю, но не ломай себе жизнь. Он мне ровесник, Катя… Ты красивая, умная…

– Не надо, пап. Не бойся за меня. Ничего не будет. Он не любит меня. А без любви я не могу…

На следующий день Катя зашла в палату к Арсению.

– Здравствуй, мой ангел, – сказал он. – Ты рядом и мне не страшно умирать.

– Ты не умрешь. Я не позволю, – сказала Катя.

Арсений вглядывался в неё, словно хотел узнать её мысли.

– Ты такая молодая, а я…
Катя не дала ему договорить, накрыла его рот своей ладошкой.

– Потом поговорим, когда поправишься. Скажи, ты любил мою маму?

– Да. Очень. Но она выбрала твоего отца. И правильно сделала. Я вечно в экспедициях…

Катя снова почувствовала укол ревности.

– Теперь тебе придётся привыкать к оседлой жизни.

Арсений покачал головой.

– Если тигра выпустить на арену и цирка и заставить прыгать с тумбы на тумбу, он всё равно останется хищником и при первой возможности попытается напасть на дрессировщика. Так и я. Я геолог, я ничего не умею кроме этого.

– Можно преподавать на кафедре, – предложила Катя.

– Я подумаю.

Сердце Кати ликовало по дороге в ординаторскую. «Он подумает. Он будет рядом…»

– Логинова, Катя, – окликнул её доктор из соседнего хирургического отделения, влюблённый в неё давно и безнадёжно. – Ты обещала сходить со мной в кино.

– Пошли, – улыбнулась Катя.

– Как? Когда? – Молодой хирург застыл на месте от удивления. Столько лет она не отвечала ему взаимностью, что он потерял надежду.

– Я освобожусь после двух, – сказала Катя.

– Я зайду за тобой. Не уходи без меня.

– Обещаю, – сказала Катя и рассмеялась…

Любовь не всегда бывает взаимной. Самое трудное – не иметь возможности сказать о своей любви. Ведь можно сойти с ума от невысказанности…

«Это было как смертный приговор: знать, что я никогда не смогу обнять тебя, никогда не смогу рассказать тебе, что же ты для меня значишь» Сесилия Ахерн «Не верю. Не надеюсь. Люблю»

«Нет ничего более живучего, чем безнадежная любовь. Взаимная любовь может наскучить. Любовь страстная перейти в дружбу или ненависть. Но любовь неразделенная окончательно никогда не покинет сердце, так прочно ее цементирует обида»
Дмитрий Емец

Автор: Живые страницы