Боль вновь, маленькими шажочками забиралась прямо в сердце. Она нашла заснеженную лавочку и просто плюхнулась на неё, почувствовав, как холод пробирается под пуховик.
-Но почему я всех теряю? – она подняла заплаканные глаза к небу, а потом уткнулась в ладони и тихонько расплакалась.
-Девушка, Вам плохо? – услышала она и подняла глаза на незнакомца.
-Держите, — он протянул бумажные салфетки.
Она, с благодарностью их приняла, и, скомкав целую кучу салфеток, так и не смогла остановить нескончаемый поток слёз.
-Так дело не пойдёт, — сказал он. – Вы сейчас похожи на Снегурочку, которая вот-вот растает прямо на моих глазах…. Вернее не растает, а вытечет вся…
Оля улыбнулась.
-Вот так вот лучше, — сказал он, тоже, улыбнувшись. – А теперь рассказывайте, что за горе у Вас приключилось? И, кстати, меня Михаилом зовут.
-А меня Оля, — вновь постаралась улыбнуться она.
И Ольга рассказала всё как на духу: и про гибель сына, и про уход мужа, и даже про работу и, конечно же, про Димку.
-И теперь его заберут, — всхлипнула она вновь. – И я Димку никогда больше не увижу, потому что его дядя живёт в другом городе.
-Но другой город, это не другая страна, — Михаил волшебным образом достал ещё упаковку салфеток. – Брал себе в поезд, вот и пригодились. А тем более, город, из которого приехал дядя Димы, всего лишь — ночь езды. Не так уж и далеко, — улыбнулся он.
-А откуда вы знаете, с какого он города? – Оля удивлённо уставилась на нового знакомого.
-Потому что я дядя Димы, — улыбнулся он и, увидев, как Ольга, испуганно отодвинулась от него, успокоил:-Не переживайте, я не допущу того, чтобы Вы с Димкой расстались навсегда.
-Но почему Вы сразу не забрали Диму к себе? Почему допустили, чтобы он оказался в детском доме? – Оля с надеждой искала хоть какую-нибудь зацепку, чтобы понять, что Михаил недостоин стать опекуном.
-Меня не было в стране, я вернулся недавно и, узнав о судьбе Димы, сразу приехал, — ответил Михаил. – Да не переживайте Вы, мы что-нибудь придумаем. Я знаю, как привязался к Вам Дима. Он только о Вас говорит и тоже расстроен тем, что я стану его опекуном. Я Димку видел, когда он ещё в колыбели был, но поймите… он родной для меня человечек. У меня, понимаете, никого кроме него нет. С женой не сложилось, да и детьми не обзавёлся….
-И у меня кроме него никого нет, — тихо ответила Ольга. – Я в нём обрела смысл жизни, а теперь мне точно не для кого жить.
-Ну, что Вы такое говорите…, — Михаил взял её озябшую руку. – Живите ради себя, ради Димы и, наконец, ради меня, — улыбнулся он. – Я же теперь не смогу жить спокойно, если Вы не будете счастливы. И вообще, Вам не кажется, что мы не случайно встретились именно здесь, а не в детском доме?
Оля внимательно посмотрела на него, и он заметил, маленькие искорки, которые зажглись в её глазах.
А потом они долго сидели в кафе и разговаривали обо всём, как родные души. А ещё Оля, посмотрев на себя в зеркало, чуть не провалилась от стыда, увидев в отражении женщину, с размазанной по щекам тушью и испуганными глазами.
-Всё будет хорошо, — прозвучало в голове, и Ольга улыбнулась отражению.
Прошло два года, когда Оля поставила на полку открытку, на которой было написано: « Мамочка, я тебя люблю», рядом с открыткой Влада. Эта была от Димы, и он впервые назвал её мамой.
Зимнее солнце заглянуло в дом, и Ольга улыбнулась, почувствовав тепло в руке.
-Родная, ты идёшь? – спросил Михаил – А то мы в кино опоздаем.
-Иду, иду, — засмеялась она и обняла самых дорогих людей на свете