— Надо было раньше об этом думать! — отмахнулся муж, пока молодая была, она ничего не делала, чтобы обеспечить себя жильём! Каких любовников профукала! А теперь, извините!

— Не знала, что ты такой жестокий, — изменилась в лице Татьяна.

Она ничего больше не сказала ему, но решила, что быть может и правда, кто-то из бывших любовников Светланы поможет ей. Надев очки, она позвонила в Управу, во главе которой стоял как раз такой человек. Она потратила почти два часа, чтобы узнать его прямой телефон и дозвониться до него не через автоответчик, а лично. Но разговор был короткий:

— Здравствуйте, Леонид Степанович! — сказала она, услышав, наконец его голос. — вы не могли бы…

— Вы кто?

— Я сестра известной вам Светланы Л. Помните, такую?

— Не знаю я никакой Светланы! — раздражённо огрызнулся чиновник. Отключившись, он тут же занёс номер Татьяны в черный список. Конечно, он помнил Светлану, но её судьба отныне его не интересовала.

Татьяна поделилась бедой с дочерью. Маришка любила тётю Свету, и была готова предоставить ей в распоряжение свою комнату.

— Я могу пока пожить у подружки! — радостно сообщила она.

— Надеюсь, что этого не потребуется, — обняла дочку Татьяна, — Света же не лежачая! Просто её нужно оградить от стресса и главное, от её бывшего хахаля, этого ужасного художника! Иначе она окончательно сопьётся.

Марина понимающе кивнула. Владимиру пришлось смириться, но он был подчеркнуто холоден со свояченицей.

Светлана быстро шла на поправку. Она делала специальную гимнастику, много времени уделяла скандинавской ходьбе.

Татьяна не могла нарадоваться позитивным переменам, происходившим у неё на глазах. Но самой Светлане было неловко перед сестрой: она понимала, что стесняет семью.

Вскоре она устроилась на работу продавцом, но зарплата не позволяла ей снимать жильё. А тут ещё и художник активизировался. Звонил, плакал, и наконец, приехал за Светланой на такси.

— Света, не делай глупостей! — увещевала Светлану сестра, — это гнилой человек, он тебя погубит!

— Танечка, я не могу! И так злоупотребила вашим гостеприимством! Пора и честь знать! — обняла её Светлана.

Поцеловав Маришку, она села в такси к Борису, и тот победным взглядом смерил провожавших её женщину и девочку. На последней взгляд его задержался.

Владимир на радостях решил устроить праздник: рассщедрившись, купил настоящую “Прагу” в одноимённом ресторане, но кроме него торт есть никто не стал. Вместо этого мать и дочь шушукались в комнате. Они говорили о том, что Борис, ничтожная личность, непременно погубит Светлану.

— Знаешь, этот гад так меня разглядывал, — сказала Маришка.

— Да, я заметила, — кивнула Татьяна.

— Может быть, использовать это? — оживилась Маришка, на всё готовая ради спасения любимой тёти. — Заманить его, и натравить после полицию. Я же несовершеннолетняя!

— Ты что? с ума сошла? — опомнившись встрепенулась Татьяна, — и думать о таком не смей!

— Жалко тётю Свету! — вздохнула девушка и пожав плечами, повторила за матерью: — погубит её этот урод.

— Она взрослая уже, — думая ровно о том же, сказала Татьяна. — своей головы не приставишь. Я, если честно, не ожидала, что он снова появится. Что со Светки взять-то? Наполовину инвалид!

— Может и правда он её любит? — предположила Маришка.

— Себя он любит, в её глазах. И унижать её любит! — проворчала мать.

Маришка промолчала. На следующий день, после школы, она направилась на Реутовскую, где всё ещё проживал Борис. Тётя Света ещё давно, хоть и не звала в гости, оставила адрес, — мало ли, что.

Оказавшись перед потрёпанной дверью, Маришка нажала звонок, и чуть отошла. Дверь открылась так резко, что девушка вздрогнула.

Художник уставился на неё, как на призрака, челюсть отвисла, лёгкий сквознячок шевелил остатки длинных пшеничных волос. Придя в себя, Борис попятился, приглашая её зайти.

— Какая… приятная неожиданность, бормотал он, — богиня!

— Я к Светлане, — на всякий случай сказала она, хотя прекрасно знала, что тётя, скорее всего, на работе.

— Проходи, о, несравненная! Я ждал тебя! — вознёс он руки вверх, и до Маришки дошло, что возможно, он находится в изменённом сознании. Отступать было поздно, и она прошла в комнату, где царил беспорядок: всюду были разбросаны краски, обрывки эскизов, художественные журналы, проспекты с выставок…

— Выпьешь? — спросил Борис, появившись в дверях комнаты. В руках у него была початая бутылка вина и два бокала. — Мечтаю написать твой портрет, богиня!

— Я не пью, — ответила Маришка. Она прекрасно знала, что если от неё будет пахнуть алкоголем, ей будет сложнее обвинить Бориса. В голове у неё созрел чёткий план. Нужно только, чтобы он начал приставать к ней.

Но он всё не начинал. Смотрел на неё и так, и эдак, потом схватил за руку и увлёк к окну, объяснив, что не может выбрать удачный свет.

Маришка не знала, как себя вести, чтобы Борис поскорее набросился на неё, как на ту свою натурщицу, на которую жаловалась тётя. Маришка, несколько лет посещавшая секцию самбо, специально отточила пару приёмов, которые мечтала применить к Борису.

Но художник не спешил приставать. Сидел напротив Маришки, пил вино и нёс какую-то чушь про греческих богинь. Оглядывая фигуру девушки влажными глазами, сравнивал Маришку с юной Артемидой, богиней охоты.

Наконец, послышался звук. Кто-то открывал дверь своим ключом. Открыть не получилось, потому что Борис, ошалев от неожиданного визита Маришки, случайно закрыл защёлку. Раздались требовательные звонки.

Борис нехотя встал и пошёл открывать. В квартиру, как фурия, ворвалась Светлана. Маришка сначала услышала звук пощёчины, а уж потом увидела любимую тётю.

Та тяжело дышала и с изумлением смотрела на племянницу, опустив авоську на пол. Звякнули бутылки.

— Привет, — встала Маришка, и хотела подойти обнять тётю, но изумление той очень быстро сменилось яростью.

— Что ты тут делаешь? — глухим от гнева голосом спросила тётя Света.

— Проведать тебя зашла, — сказала Маришка, неприятно удивившись её агрессивному тону.

— Что-то не помню, чтобы я тебя приглашала, — тётя Света развернулась к Борису: — ты специально послал меня в магазин, чтобы предаться с ней разврату?!

Художник что-то проблеял в своё оправдание, типа: “Не виноватая я, она сама пришла”, а Маришка, под тяжестью несправедливых обвинений, растерялась и заплакала.

— Я всегда знала, что ты завидуешь мне! — сказала тётя перед тем, как навсегда закрыть перед племянницей дверь.

Татьяна узнала о происшествии от сестры лишь через некоторое время, когда та по обыкновению напилась и сама позвонила ей. Светлана изложила всё так, как будто Маришка пыталась соблазнить её Бориса.

Мать сразу поняла, что Маришка всё-таки пыталась воплотить свой детский и наивный план по спасению любимой тёти. Татьяна пыталась донести это до сестры, но разве пьяному можно что-то объяснить?

В итоге сестры поругались.

Через три года Маришка возвращалась из института, и у метро заметила старушку, которая напоминала ей кого-то. Она подошла поближе, и ахнула. Это была тётя Света, вернее то, что от неё осталось.

Тётя посмотрела сквозь неё подслеповатыми глазами, и выплюнув из полубеззубого рта окурок, недобро рявкнула:

— Чего вылупилась? А ну, давай, чеши отсюда!

— Тётя Света! Вы меня не узнаёте? — в душе у Маришки теплилась надежда, что она ошиблась, и это не та женщина, на которую она в детстве так мечтала быть похожей.

Приглядевшись получше, тётя Света нерешительно произнесла:

— Маришшшка? — хлопнув себя по тощим бёдрам, она сипло засмеялась:— Мать моя женшшина! Да как ты выросла, какая красавица стала! — она вытерла грязной ладонью слезящиеся глаза и шёпотом добавила: — Мариш, дай червнонец, погибаю. Я отдам, чесслово!

Вытащив из кошелька всю наличность, Марина отдала её тёте, и не став слушать комплиментов, которые та тотчас пошла отпускать в её адрес, пошла прочь.

Перемена случившаяся с тётей Светой так потрясла её, что она не могла думать ни о чём другом. Вечером за ужином, она была рассеяна и грустна.

— Что-то случилось? — спросил отец.

— В институте что-то? — забеспокоилась мать, — что с тобой, дочка?

— Не волнуйтесь, со мной всё в порядке, — отозвалась Маришка, — это я так. О жизни думаю.

Автор: Лютик