Людмила снова замолчала.

— В общем, так, — твердо произнесла Галина Ивановна, — или ты забираешь бабушку к себе, или я тебя сдаю на лечение.

— На какое лечение?! Мам, ты что, совсем?! — Людмила пришла в ужас.

— На лечение от игровой зависимости. В клинику. Специалисты помогут. И, заодно, я лишу тебя родительских прав.

— Чего?! Ты не имеешь права! — закричала Людмила.

— Имею, Люда, имею. Суд решит, что так будет лучше для Даши. У тебя зависимость, ты не можешь о ней заботиться.

Людмила испугалась.

— Мам, ну пожалуйста! Не надо! Я обещаю, я брошу эти ставки! Честно! Дай мне шанс!

— Шансы я тебе уже давала, Люда. Результата нет. Поэтому… Или бабушка, или клиника и лишение прав. Выбирай.

— Но я не знаю, как за ней ухаживать! — в отчаянии взмолилась Людмила, — я никогда этого не делала!

— Научишься. Я тебе все расскажу, покажу. Буду помогать. Но жить она будет у тебя.

— А вдруг она помрет у меня?! — в голосе Людмилы зазвучала истерика, — я же этого не переживу!

— Не помрет, — отрезала Галина Ивановна, — если будешь хорошо за ней смотреть. В общем, решай, Люда. Я жду ответа до завтра. Если завтра ты не приедешь за бабушкой, значит, ты выбираешь клинику. И про Дашу забудь.

Галина Ивановна отвернулась и вышла из комнаты, оставив Людмилу в полном раздрае. Вот что теперь делать?

***

Галина Ивановна надавила, использовала все рычаги — чувство вины, угрозы, манипуляции. Людмила сломалась и согласилась забрать бабушку. Евдокия Алексеевна, сухонькая, но крепкая старушка, с первых же минут своего пребывания в квартире Людмилы начала наводить свои порядки. Людмила сразу пожалела о том, что приняла старушку.

Уже в первый вечер за ужином, состоявшим из полуфабрикатов и лапши быстрого приготовления, Евдокия Алексеевна скривилась:

— Что это ты ешь, Людочка? Это же отрава одна! Дашеньке такое давать нельзя!

Людмила огрызнулась:

— А что мне, борщи три часа варить? У меня времени нет!

— Время всегда можно найти, если захотеть, — назидательно сказала Евдокия Алексеевна, — а Дашенька у тебя совсем худенькая. Надо ее кормить как следует.

Даша, уткнувшись в телефон, равнодушно жевала лапшу быстрого приготовления. Людмила проигнорировала замечание бабушки. С каждым днем ситуация только ухудшалась. Евдокия Алексеевна пристально следила за Людмилой, критиковала ее образ жизни, ее увлечение ставками, ее невнимание к дочери. Даша, предоставленная сама себе, проводила все время в телефоне или с друзьями, игнорируя и мать, и прабабушку.

Евдокия Алексеевна начала выходить на лавочку у подъезда и делиться своими переживаниями с соседками.

— Дашенька совсем плохо кушает, — жаловалась она, покачивая головой, — мать ее толком не готовит, все полуфабрикаты да быстрое питание. Уроки у нее не проверяет, книжки не читает. Растет как трава в поле!

— Да уж, Люда у нас какая-то совсем непутевая, — сочувственно вздыхала одна из соседок, баба Клава, — по мужикам, что ли, бегает ночами? Али по танцулькам?

— Какие танцульки?! — возмущалась Евдокия Алексеевна. — Она целыми ночами в компьютере сидит! В какие-то игры играет, что-то там ставит… Деньги, говорит, зарабатывает. А по мне, так это все ерунда одна!

Не прошло и недели, как Галина Ивановна была в курсе всех жалоб Евдокии Алексеевны. Звонок раздался поздним вечером.

— Людмила! Это что еще такое? Мне тут соседки рассказали, что ты совсем за Дашей не смотришь! Бабушка твоя на тебя жалуется!

— Мам, ну что ты начинаешь? — устало ответила Людмила, — все нормально. Просто бабушка у нас такая… ворчливая.

— Ворчливая?! Ты ребенка голодом моришь и уроки у нее не проверяешь, это тоже ворчание!

— Да все я проверяю! Просто… не всегда успеваю. У меня работа!

— В общем, так, Людмила. Прекращай немедленно свои игры и начинай заниматься ребенком! Иначе… иначе ты знаешь, что будет!

Как-то поздно ночью Людмила снова сидела за компьютером. Она делала последнюю ставку, надеясь отыграться и хоть немного улучшить свое финансовое положение. Настроение было самым что ни на есть оптимистичным — прогноз был роскошный, шансы выиграть крупную сумму были большими. Евдокия Алексеевна вышла из своей комнаты в уборную. Проходя мимо, она заметила Людмилу, увлеченно смотрящую в монитор.

Старушка мгновенно оценило ситуацию. Тихонько, чтобы не привлекать внимания, она подошла к Людмиле со спины. В руках она держала свою трость — старую, но крепкую клюку, служившую ей опорой при ходьбе. Подкравшись к Людмиле вплотную, Евдокия Алексеевна подняла клюку над головой и со всей силы ударила ею по монитору. Изображение зарябило, по экрану пошли трещины, затем монитор погас, погрузив комнату в полумрак.

Людмила вскочила со стула, в ярости повернувшись к бабушке.

— Ты что творишь, старая дура?! — закричала она, не выбирая выражений, — ты зачем это сделала?!

— Я тебя от этой заразы спасаю! — твердо ответила Евдокия Алексеевна, не испугавшись крика внучки, — разобью всю технику, которая имеет отношение к этим поганым ставкам!

Людмила пришла в бешенство. В глазах у нее потемнело.

— Да ты… Ты… — задыхаясь от ярости, заорала она.

Не помня себя от гнева, Людмила схватила Евдокию Алексеевну за горло. Старушка попыталась вырваться, закричать, но Людмила сжала пальцы еще сильнее.

***

Людмила очнулась только тогда, когда Евдокия Алексеевна в ее руках обмякла, словно тряпичная кукла. Она выпустила ее из рук, и старушка тяжело осела на пол. Людмила смотрела на неподвижное тело бабушки, не понимая, что произошло. В голове была пустота. Лишь постепенно, словно сквозь пелену, до нее начал доходить ужас содеянного.

Полицию она сама вызвала. Сама в содеянном призналась. Перед тем, как сдаться, набрала матери и попросила забрать Дашеньку. Люда отчетливо понимала, что дальше падать ей уже некуда — она уже опустилась на самое дно. Возможно, тюрьма и поможет ей избавиться от этой пагубной привычки. Там ведь нет компьютера и интернета.

Автор: Житейские истории