— Не верю. Но проходите уж, — сдалась Наталья.
— Возвращаю вам приглашение, — сказал Василий, переступив порог. — Папу вашего мы можем доставить, — пояснил он. — Вы врач, вы будете за ним следить. Я — человек, худо-бедно умеющий ходить по снегу. Ваш папа — натуральный боец. Втроем мы справимся.

Он расстегнул баул. Достал толстенный спальный мешок…
— Сюда запакуйте дядю Витю… Виктора Палыча… — Василий засмущался, словно подросток. — Папу… — наконец, выдавил он. — Шины у вас есть?
— Есть. Наложу, — коротко и деловито ответила Наталья, и сама поразилась, как легко у нее это получилось. Прямо как в больнице, когда привозят «острого», а рук не хватает.
— Значит, сперва шины, а потом мешок, — скомандовал Василий.

Наталья не привыкла, что ей отдают приказы. Обычно она — хозяйка ситуации. Но ей не были нужны сейчас факты и здравый смысл. Ей была нужна помощь, надежда и участие. И самый гадкий человек вдруг предоставил и то, и другое, и третье.
— С чем мы справимся все-таки? — спросила Наталья, накладывая папе шейную шину.
— От нас до больницы скорой помощи — полтора километра, — пояснил Василий. — Если гора не идет к Магомету из-за заносов и сугробов…
— То есть, мы сейчас идем до больницы? По сугробам?! — ахнула Наталья.
— Да, в вашем меде этому не учат. А я не могу иголку в вену воткнуть. Все мы учились понемногу, да все не тому… — пробурчал Василий из-под своего лохматого клобука. — Скажите, у дяди Вити как с позвоночником?

— У кого? — сперва не поняла Наталья, но потом как-то со скрипом перестроилась. Нелегко все-таки согласиться с тем, что в рыхлой общине обыкновенного подъезда твой папа, грозный полковник МВД на пенсии — просто дядя Витя, безо всякого пиетета.
— У папы, — как-то резковато рявкнул Василий, выкапывая из баула еще какой-то мохнатый скарб.
— Грыжа «эл-пять — эс-один», но выражена слабо, показаны миорелаксанты, — машинально ответила Наталья.
— Я на руках его два этажа пронесу? — спросил Василий. — Или носилки необходимы?
— Носилки. Однозначно.
— Жди… те, — сказал Василий и мохнатым призраком исчез в темноте подъезда.

Снизу послышался металлический стук, потом лязг звонка, приглушенные разговоры. Мучительно долгие разговоры. Наконец, гаркнуло.
— Пошли вы, мажоры! А ты, Илья, носа при мне на двор не кажи — поломаю шнобель твой! — Василий был в своем репертуаре.
Наталья вздохнула. Нет, ничего не выйдет.

Снова стук. Потом опять приглушенный разговор. Приглушенные шаги на лестнице.
— Проходим тихо, ничего не ломаем, — по-хозяйски распорядился Василий, появившись на пороге.

Мимо него в квартиру полезли люди. В темноте Наталья не сразу признала в них супружескую пару со второго этажа. Тоже, признаться, не самые приятные люди. Без машины, вечно в какой-то нужде. Таких людей Наталья называла «стыдными». Но у этих стыдных людей оказались носилки, сооруженные из двух обрезков старых водопроводных труб и плащ-палатки. Вполне надежные носилки.

Папу запаковали в спальник, уложили на носилки. Василий взялся с одной стороны. Супруги со второго этажа — с другой.
— Ты капельницу держи, — скомандовал Василий.
Наталья не стала спорить. Ей было как-то очень легко и почти радостно: все вокруг решалось без ее усилий, словно само собой, и не нужно было никого ни о чем просить. Она держала капельницу, соседи тащили носилки.

А потом все было сумбурно и суетно. Василий тянул спальник с папой на пластиковых ледянках, словно упряжный вол. Наталья сосредоточилась на том, чтобы хоть как-то не отставать и держать в тепле бутыль с глюкозой. Ей впервые в жизни пришлось ходить по снегу с двумя половицами на ногах. Они по какой-то ошибке назывались охотничьими лыжами, и отчего-то оказались в запасе у пьянчуги Василия.

Сам Василий упорно бодал снежную темень на снегоступах, похожих на ракетки для большого тенниса. Он не терял направления, не плутал…
— У меня тоже есть профессия, — пояснил он. — Просто геологам сейчас больше за компьютером сидеть приходится. А я полевик, и меня поздно переделывать на новый лад.
— Что ж ты за бухло принялся? Неужели других вариантов жизни не было? — попеняла Наталья.

Василий лишь пожал плечами. А потом угрюмо молчал до тех самых пор, пока они не добрались до скудно освещенного приемного покоя больницы. Там, в тепле и уюте, среди привычной цивилизации, теплящейся вокруг аварийных дизель-генераторов, она еще долго пыталась взять ситуацию под контроль. Она командовала бригадой фельдшеров, требовала срочных обследований, личного допуска к томографу. А Василий, мохнатый, как медведь, осторожно осаживал ее.

И когда папу уложили на каталку, когда забрали из ее пальцев уже опустевшую бутыль из-под глюкозы — только тогда ее слегка отпустило.

Наталья заснула здесь же, на липком дерматине засиженной скамейки в длинном коридоре без окон. Василий просто сидел рядом. Тихо так, осторожно. Словно боялся спугнуть нечто незримое, витающее в воздухе вместе с гулкой суетой ночной смены больницы скорой помощи.

Лязгали двери операционного блока, сновали серые от усталости медики. Тянулось время, густое, словно патока, и такое же темное, мутное. А Наталья спала, и снов не было. Прошедшие часы вытравили из нее все, что могло бы присниться.

— Наталья Викторовна, — осторожно разбудил ее врач из ночной бригады. — С вашим отцом все в порядке. Ну, насколько вообще можно быть в порядке после инсульта, конечно. Перевели из интенсивной на отделение, в пятую палату.

— Спасибо, — промямлила Наталья непослушными сухими губами. — То есть…
— То есть, идите домой, — улыбнулся врач. — Вам нужно выспаться. Вы же врач, неделька предстоит адова, вызовут непременно. Так что пока есть возможность, отдохните.

Наталья огляделась.
— Тут был со мной человек… мужчина… мохнатый такой…
— А, супергерой? — врач рассмеялся, и Наталью его смех почему-то уязвил. — Помогает нам. Двоих критических приволок, за третьим пошел. Муж ваш?
— Нет, — вздохнула Наталья.

А в голове промелькнуло: «К сожалению…

Автор: Василий Иванов