А у матери ни один мускул на лице не дрогнул.
– Любишь, -говорит, – ну что ж, сходитесь и живите. Помолчала и добавила.
– По квартирам Варюшку таскать не дам. Здесь и живите. У меня.
И стали они жить все вместе. Соседи себе языки до мозолей стерли, обсуждая, как чокнутая Никитична родного сына с дома согнала, а Приблуду с хахалем – приняла. Не иначе опоила эта девка дуру старую. Только ленивый не перемывал косточки Варваре Никитичне. А она не обращала внимания на досужие разговоры, с соседками бесед
не вела, про молодых ничего не рассказывала, держалась гордо и неприступно.
Шурка родила Катюшку. И мать нарадоваться не могла на своих ненаглядных внучек. Хотя, какая Катюшка ей внучка? Да никакая.
А вот поди ж ты!
Беда свалилась, как водится, неожиданно. Шурка тяжело заболела. Муж сломался, одно время даже запил. А мать молча, без лишних слов, сняла все деньги с книжки и повезла Шурку в город. Каких только лекарств не выписывала, каким врачам не показывала. Не помогло.
Утром Шурке стало полегче, и она даже попросила у матери куриного бульона. Обрадованная мать мигом зарубила курицу, ощипала, отварила. А когда принесла готовый бульон, Шурка не смогла его есть
и в первый раз за все время заплакала. И мать, которую никто никогда
не видел плачущей, заплакала вместе с ней:
– Что ж ты, деточка, уходишь от меня, когда я тебя полюбила? Что ж ты делаешь?
Потом успокоилась, утерла слезы и сказала:
– За детей не волнуйся, не пропадут.
И до самого конца больше уже слезы не проронила, сидела рядом, держала Шуру за руку и тихонько гладила, гладила, словно прощения просила за все, что между ними было.
Прошло еще десять лет. Варюшку выдавали замуж. Пришли Сонька с Юлькой, постаревшие, попритихшие. Ни той, ни другой Бог детей не дал. Собралась какая-никакая родня. И Толик приехал. С женой-то он к тому времени разбежался. Попивал крепко. Как увидел, какой красавицей стала Варюшка, обрадовался. Мол, не ожидал, что у него такая замечательная дочь. А как услышал, что дочь-то папой чужого мужчину называет, так помрачнел и к матери с претензиями, мол, ты во всем виновата. Зачем чужого мужика в дом пустила, пусть убирается. Нечего ему здесь делать. Я – отец.
Мать послушала и говорит:
– Нет, сын. Ты не отец. Как был смолоду штанами, так и не вырос из них в мужика.
Сказала, как припечатала. Толик не вынес такого унижения, собрал вещички и опять подался колесить по белу свету. Варюшка вышла замуж, родила сына. И в честь приемного отца назвала его Александром. А бабу Варю в прошлом году схоронили рядом с Шуркой.
Так они и лежат рядком: невестка и свекровь. А между ними этой весной проросла березка. Откуда взялась, непонятно. Никто специально не сажал. Так, приблудилась ниоткуда. То ли прощальный привет от Шурки. То ли последнее прости от матери.
Автор: Нина Роженко Верба