Все обвинения с мужчины были сняты, ведь его жена, мать Михаила отрицала причастность мужа к избиению ребенка. Она выдумывала такие небылицы, что диву даешься, как товарищи милиционеры записали все это в протокол, да еще и приняли за действительность. К примеру, ребенок по ее словам, спрыгнул со шкафа и порвал себе ухо. При этом ног не ломал и даже не ушиб коленку или локоть. Сразу на ухо приземлился видимо. Хотя, наверняка, лишние хлопоты с расследованием бытовых преступлений и в те времена не вызывали рабочего энтузиазма у оперов.
Пока Михаил был ребенком, он несколько раз находился на лечении в детском отделении психиатрической клиники. И как он после этого умудрился стать преподавателем в вузе, ума не приложу? Не иначе, кто-то помог Михаилу скрыть этот прискорбный факт. Хотя в нашей стране могли просто не заметить, и такое случается.
Так вот, в тот день, когда Михаил приложился бедной головушкой о собственный подоконник, в результате чего позже скончался в больнице, в нокаут его отправила вовсе не жена. А собственный папаша. После того как сынок огрызнулся и велел отцу заткнуться и не лезть не в свое дело. Вступился ли папаша за сноху, или ему не понравился тон взрослого сына, история умалчивает. Но только именно отец Михаила был настоящим виновником в непреднамеренном убийстве сына.
— Что ты теперь будешь делать? — спросил я Алену, когда она покидала участок.
Девушка растерянно посмотрела на меня.
— Я совершенно не знаю. Наверно, у меня сейчас должна начаться новая жизнь, но я не понимаю, как ею пользоваться? Как будто я все же отсидела срок за убийство. На душе радостно от ощущения свободы, но цена была так высока, что вытрясла всю душу.
— Квартира, где вы проживали, кому принадлежит?
Алена снова бросила на меня удивленный взгляд.
— Михаилу. Вернее его родителям.
— Тогда тебя там уже не ждут. Вспомни слова свекрови во время судебного заседания.
Когда скамью подсудимых занял отец Михаила, а Алена выступала как свидетель, ее свекровь прямо с трибуны заявила, что именно жена довела ее сына до того, что он поднял на нее руку. Знаете, есть такие люди, которые на ходу выдумывают различные небылицы и даже сами начинают верить в них? Так вот эта женщина была одной из них и, несмотря на то, что находилась под присягой, понесла такую ахинею, что даже судьи поняли шоу нужно заканчивать.
— Кирилл, — позвал я одного из наших водителей, — слушай, будь другом, подкинь девушку до моего дома. — Алена, слушай сюда. Поживешь пока у меня. Комнат в квартире три. В ту, что слева не входи, помни, что случилось с супружницами Синей Бороды. Шучу. Это просто моя спальня и там не прибрано. А так можешь хозяйничать, сколько хочешь, хоть даже борщ сварить. Я дома редко появляюсь, но всегда, отчего-то голодный. И прошу, не отказывайся, у меня, итак, уже голова от тебя пухнет. А мне еще Эдика Серебряного разыскивать, будь неладна его страсть к азартным играм.
Я сунул ключи от квартиры прямо в руки Алене и, не дожидаясь ответной реакции, вошел обратно в здание. На душе пели какие-то птицы. Скорее всего, вороны, каркали над моим безвременно погибшим здравым смыслом.
Вечером я ехал домой с некоторой опаской. Больше всего я боялся, что Алена меня не послушалась и поехала все же в свою бывшую квартиру. Хотя, Кирилл утверждал, что доставил девушку до места и даже проследил, чтобы она вошла внутрь. Умник. Далеко пойдет!
В квартире пахло едой! Что само по себе странно, потому что тут никогда не пахло едой! Пиццей максимум.
— Ты чего? Алена, я же пошутил насчет супа! Зачем, ты, честное слово… , — рот наполнился слюной и говорить стало несколько сложно.
— Чем, мне было тут еще заниматься? — пробурчала Алена и присела напротив.
Минут пять мы стучали ложками и молчали. Вернее, это я стучал, а Алена аккуратно использовала столовый прибор.
— Вкуснотища, какая! — промолвил я, откидываясь на спинку стула. Не, в нашей столовке, неподалеку от отдела, тоже вкусно готовят борщ, но чтобы так!
— Максим, давай с тобой обсудим сложившуюся ситуацию.
Мой энтузиазм, вызванный приготовленным ею ужином, не стер серьезное выражение с лица Алены.
— Давай, обсудим. Только, я что-то теперь плохо соображаю, ты точно не добавляла в суп какой-нибудь сон-травы?
— Я понимаю, что ты человек добрый и посчитал своей обязанностью помочь мне. Но я не вправе рассчитывать на твое дружеское отношение.
— Позволь мне решать…, — начал было я, но Алена перебила меня.
— Завтра же я сниму квартиру, у меня есть некоторые сбережения. Потом займусь поиском работы. На моем прежнем месте всем все уже известно, так что, я подумываю сменить даже сам род своей деятельности.
— О! Хочешь поработать у моего друга кем-то вроде архивариуса? Он жаловался, что с ног сбился в поисках толкового помощника.
— Максим! — я поймал ее негодующий взгляд.
— Да, что же такого-то? Просто могу помочь. И зачем тебе снимать квартиру, когда здесь столько места? Можешь еду готовить взамен, если хочешь.
Я пододвинул к ней тарелку, требуя добавки. А что? Вкусно же!
Алена еще три дня прожила у меня, пока искала квартиру, постоянно повторяя, что не собирается жить со мной под одной крышей. Тяжело ей видите ли!
Все это время она кормила меня различными вкусностями, так что мужики на работе сказали, будто у меня вырос живот. И ладно! У меня еще ни разу не вырастал живот, пусть будет! Мое, не трогать!
Но потом Алена все же переехала. И на работу сама устроилась, проявив упрямство. В первый же вечер, когда я вновь остался в своей квартире один, я зачем-то залез в шкаф и вытащил оттуда кольцо. То самое с голубыми топазами в цвет глаз Алены. «Подарить его ей, что ли? Чего ему тут валяться?», — подумал я и сейчас же набрал ее номер.
— Ты что голодный? — спросили на другом конце провода.
— Да, — не раздумывая, ответил я.
Алена молчала.
— Макс, чего ты на самом деле добиваешься?
Вопрос вопросов. Знал бы я, чего я на самом деле привязался к ней? Ладно, почти случайно отыскал настоящего виновника смерти ее мужа, так это моя работа. А дальше что?
— Хочу, тебя видеть и все! Ничего сам не понимаю, но хочу! — я сказал правду. Даже сам себе еще ни разу я в этом не признавался, но положение дел было именно таким.
— Зачем тебе это? Подумай хорошенько, прежде чем ответить.
Я подумал. Секунд пять.
— Слушай, можно я к тебе приеду, где ты там остановилась? Мне нужно тебе кое-что отдать. Обещаю по дороге подумать, для чего мне это все.
Я на самом деле всю дорогу пытался понять, что я вообще делаю. Но ответа так и не нашел. Я хочу отдать кольцо. И да, я хочу снова испытать прикосновение ее губ. Идиот! Но, что поделаешь?!
— Вот, — я прямо, стоя на пороге, протянул кольцо. Оно было без коробочки, просто завернуто в носовой платок. Старинный такой платочек, вышитый моей мамой.
— Что это?
— Что, что, подарок тебе.
— Но, зачем?
— Когда покупал, думал для того, чтобы просить твоей руки.
Алена прижала к груди украшение и прошептала:
— Мне кажется, я вся покрыта грязью и даже не посмею прикоснуться к этому кольцу, не то чтобы к тебе.
Губы ее дрожали и я, больше не в силах сдерживаться, подошел к ней и обнял.
— Думаешь, я ангел? Такой весь белый и пушистый? Я тоже наломал по жизни столько дров, что можно продавать через интернет.
— Что может сравниться с предательством? Ведь я предала тебя!
— В то время я так и думал. Зол был на весь белый свет. Вернулся из армии, схватил первую попавшуюся девчонку и женился на ней. И вот ее, мою бедную жену я предавал снова и снова. И не было бы конца и края моим похождениям, если бы она сама меня не остановила. Собрала однажды мои чемоданы и выставила вон из квартиры, за которую я еще потом пять лет платил кредит. И была абсолютно права. За мои художества я еще мало заплатил.
— Я тоже всегда так рассуждала. Считала, что обязана сносить жестокое отношение мужа, потому что таким образом жизнь меня наказывает.
Не мог я больше видеть ее слезы. Потянулся к ее губам, и Алена ответила на мой поцелуй. Не знаю, как там это бывает в сказках, в романах, или в кино, но мне показалось, что мы перенеслись в прошлое. У меня даже колено перестало болеть, хотя врачи говорили начинающийся артрит. Пока я целовал Алену, мне было двадцать и на ней снова было то самое нежно-голубое платье. Из такой тонкой ткани, что мне казалось, я чувствую под своими руками каждый изгиб ее тела.
— Можно как-то включить стоп-кадр? — простонал я, желая одного, чтобы этот поцелуй никогда не заканчивался.
— Неужели ты на самом деле готов простить меня? — услышал я ее шепот.
— Если будешь так меня целовать, то запросто! А нет, еще борщ, без него никак! — добавил я через некоторое время.
Автор Светлана Юферева