Сняла нательный крестик, озираясь, встала на колени, к губам крестик поднесла. И было все равно, видят ее или нет: «Ты всесильный, я знаю, я верю. Ты сам боль испытал. Знаешь, что такое боль. И Твоя Мать плакала, как плачу я. Руку протяни, утешь меня. Кроме Тебя, никого, я и моя боль. Милосердия хочу, Твоей любви хочу. Помоги, Родной. Только Ты, Ты только».
И замерла.
Открылась дверь, светлая фигура. Это врач. Увидел мать, подошел, руку протянул: «Встаньте. Выдохните, ваш ребенок будет здоров. Это я вам говорю. Встаньте же».
Опираясь на руку, в которой добро, встала: «Говорить не могу. Благодарствую. Можно здесь ночую, на стульях»?
Улыбнулся пожилой доктор: «Домой. И только домой. Успокойтесь, все хорошо. Завтра позвоните». И подал визитную карточку.
Утром муж, сестра и мать говорили, что были правы. Надо их слушать, а не дергаться, как ненормальная.
И никто не понимал, что настоящая правота выше их всех. Она в материнской молитве, в материнской любви, в Том, Кто не бросит, не отвернется.
