— В целом верно, только ошибок много грамматических, давай я карандашом поправлю, перепишешь, а завтра принесёшь, чтобы я подписала.

Участковый не ответил, только послушно кивнул. Попрощался, забрав лист, и ушёл.

— Что это за клоун? Надеюсь, ты на его эти кустики не клюнешь?

— Он не клоун, мам, он участковый.

— Да-да, я помню, Святослав какой-то.

— Игоревич.

— Да-да.

— Фигурка ничего, но глу-у-упый.

— Ма-ма.

— Вот заладила. Юра лучше, ум у него точно на месте. Да и получается, тебя из беды вызволил.

— Пьяный он был, что он там мог рассмотреть.

— А рассмотрел, не скажи. Если в таком состоянии запоминает мелкие детали, значит, зелье это мозг не заливает ему, расслабится, даже выпив, не может. В семье не ладится?

— Не знаю, не интересовалась, разводятся, кажется.

— Это хорошо.

— Что же хорошего?

— Мужиков, которые руками могут что-то делать, да с головой дружат, быстро к рукам приберут.

— Ну и пусть.

— А ты бы присмотрелась.

— Я присмотрелась. Пьёт.

— А кто сейчас не пьёт? Борька твой, ой и пил, каждые выходные. Так он просто заливал в себя, и ползал по кухне в невменяемом состоянии.

— Он отдыхал от работы в пятницу.

— Хорошо же работал, что отдыхать нужно было и в пятницу, и в субботу. А потом в воскресенье ты его прокапывала.

— Мам.

— Что мам?

— Борис в прошлом.

— А в будущем кто? Этот, с кустиком? — мать подняла ветку хризантемы с пола. — У соседки сорвал, наверное, даже не магазинная.

— Мам, тут нет цветочных магазинов, это деревня.

— Ну всё. Ты лучше скажи, где мне спать?

— На диване ляжешь.

Алла Сергеевна выглянула в окно. Юры нигде видно не было.

— Чего вот тебе дрова Юрий колет, а не этот в форме?

— Не знаю. Юра привёз, он и колет. В бане холодно спать, если не топить.

— Так он что, правда в бане спит, когда его жена выгоняет?

— Да. Баня большая и предбанник оборудован, там и диван стоит, и стол есть.

— А разведётся, выходит, в баню жить переедет?

— Не знаю, мам. — Ира что-то заполняла в тетради.

— Ладно, не буду мешать, спать пойду. Только, кажется мне дочка, что не разглядела ты свою любовь, а она в бане вон там спит.

— Иди, мам.

Спала Алла Сергеевна на незнакомом месте плохо. Ей всё чудилось, что скрипят половицы, кто-то ходит. В городе звуки были другие: чёткие и понятные. А эти непривычные, к ним прислушиваться надо, чтобы понять. Проснулась мать рано. Ирины уже не было в кровати. Алла выглянула в окно и закатила глаза. Дочь не оставила свою городскую привычку и здесь, бегала каждое утро, зарядка на улице. Юрий сидел тут же, на крыльце, чуть согнувшись над чем-то, что делал, руки ходили туда-сюда.

— Вот, теперь и наступать можно. — Мужчина нажал ногой на ступеньку и покачался. — Отлично, слона выдержит.

— Доброе утро, — Алла Сергеевна вышла на крыльцо. — Спасибо вам, Юрий, теперь можно и нам, слонам, бегать. Чаю, может?

— Спасибо, я кофе уже пил, мне пора к сестре, там помочь нужно, удачного дня вам.

— И вам, Юра.

Ира, закончив свои упражнения, зашла в дом, как только Юрий ушёл.

— Чего не спишь? — спросила она у матери.

— Не хочется. А ты?

— Мне уколы делать. Ладно, давай завтракать.

Ира быстро накрыла на стол, а через десять минут ушла.

Алла Сергеевна долго ходила по дому, ей было скучно, хотелось что-нибудь поделать руками, но дома было чисто, даже окна блестели. Мать вздохнула и нашла на шкафу коробку. В ней лежали альбомы, какие-то картинки.

Фотографии в альбоме были подписаны. Алла стала рассматривать их. Вот Юрий с отцом и матерью, вот он с братьями и сестрой. Алла дивилась. Четверо детей в семье было, такой маленький домишко. На карточках с обратной стороны были даты. Алла попыталась подсчитать, выходило, что Юрий не такой уж и старый. Лет на семь-восемь всего старше дочери.

Матери вдруг захотелось, чтобы у её дочери был именно такой муж. Хозяйственный, трудолюбивый.

Алла Сергеевна впервые себя почувствовала лишней. Словно она мешала чему-то важному зарождаться, брать начало, и она засобиралась домой.

Ира встретила мать в дверях.

— Ты куда?

— Домой, скучно у тебя тут.

— А, ну поезжай, вот тебе пирожков. Ты же хотела?

Алла взяла протянутый ей пакет и приоткрыла. Запах свежих пирожков быстро заполнил кухню.

— Я до дома не доеду, слюной захлебнусь, ставь чайник, — засуетилась мать. — Ты будешь?

— Нет. Угощали, вот тебе взяла.

Пирожки были отличные. Тесто мало впитало масла и пахло молоком, а не дрожжами. Несколько пирожков были с яйцом и луком, а два с брусникой.

— Это сестра Юры пекла. Обижается, когда я не беру.

— К ним ходишь делать уколы?

— И к ним тоже. Алёна мать к себе взяла, чтобы ухаживать. Уколы две недели и капельницы. Но за капельницей Алёнка уже научилась следить, просит теперь уколы делать научить.

— Научи, чего там, — запивая кусок пирожка, высказалась мать.

— А тогда мне ходить к ним не за чем будет. А Юрка там.

Мать даже жевать перестала.

— Мам, но он же женатый, — Ирка стала быстро-быстро размазывать слёзы по щекам. — Вот как так-то. Почему я такая несчастливая?

— Ирка, — Алла Сергеевна подошла к дочери и обняла её. — С чего несчастливая? С Борькой это так, не серьёзно было. А Юрку, выходит, любишь? Вот, совсем глупенькая ты у меня. Сказала ему?

— Нет, ты что, как скажу?

— А вот так. Прямо.

— Нет, не смогу.

— Хочешь, я скажу?

— Нет, ты что?

— Есть кто дома? — в дверь постучали.

Юра приоткрыл и, услышав, “входи”, зашёл.

— Тут Аленка ещё пирогов напекла, просила принести. Так рада была, что Вы к Ирине Михайловне приехали, так рада.

— Юрий, а вы пирожки любите? — спросила Алла Сергеевна.

— Обожаю. Мать раньше жарила на жиру, такие пышные, пустышки с сахаром любил.

Алла Сергеевна чуть сознание не потеряла.

— Проходи-ка, Юра. Ир, давай кружку, садитесь, Юра. Дочка не ест пироги, а мне неудобно одной. Садитесь. А варенье есть ещё, дочка?

— Есть.

— Вот и неси, можно две банки или три, огурцы там или что у тебя ещё есть? Неси…

Когда Ирина вернулась домой с банками, Юрий встал и предложил свою помочь.

Алла видела этот взгляд, поняла. Ей хватило и пяти минут поговорить с Юрием, узнать, что он чувствует и как относится к её дочери.

Всю дорогу обратно в город Алла сидела, уткнувшись в окно, и загадочно улыбалась сама себе. Мимо мелькали деревеньки, поля скошенной пшеницы и ячменя. Когда автобус выехал на асфальтированную дорогу, Алла Сергеевна вдруг увидела в небе птиц. Они летели косяком, красиво, растянуто. Плавно двигались по небу, словно указывая кому-то путь.

Алла проводила взглядом острый угол, указывающий на скорую неизбежность зимы, и подумала, что даже птицы летят туда, где им лучше. Ехала она к дочери в надежде отговорить её от этой невероятной затеи с деревней, но теперь Алла понимала, что дочь будет счастлива именно там. Там, где её любовь спит в бане.

Автор:  Сысойкина Наталья