…

Уже потом, нашел чемодан со своим. И какое было наслаждение смотреть в округлившиеся глаза сына. Вытаскиваю на свет свою студенческую рокерскую молодость: кожанку, брюки, футболки. Эх, были времена, рычали песни, зажигал народ. Как-то не додумался поделиться. Вроде и легко быть ближе — главное рот вовремя открыть, а гляди ж. Успеть поймать, пока не заложил все бревнами-кирпичами недопонимания.

Так что стоять на балконе мне еще о-го-го. Родная на смене, завтра придет. А уже действительно — смеркается. Холодно. Закат алеет. Поймал на мысли — мычу «вечерний звон», и как- то эта песня приобретает особенный, я бы даже сказал — сакральный, смысл. В одном белье, начало сентября. Точно звенеть скоро буду. Сын на своем гейм-слете. У меня в компании картошка и цветы по периметру. Блюдо, куда картошку набрать хотел. Только вот Родная к зиме балкон вычистила. Хоть бы одеялко или плед на стульчик, так нет: дожди намочат. Эх, решено — застеклю.

Рядом на балконе открылась дверь. Как забыл-то?! Мария Владимировна пришла с работы. Соседка по площадке. Она всегда как придет — обязательно дозором обходит квартиру. Все должно быть под контролем. Муж ее, Силантич. Жаловался — нычку в плафоне люстры сделал, и нашла! Страшная женщина. Спина прямая, губы в нитку. Только Мария Владимировна, никаких Маш. А не была бы она такая — спился бы Силыч, как пить дать. Держит его в ежовых. Моя ей ключи от квартиры доверила. Вдруг потоп или цветы полить, как на дачу уезжаем. Ору и машу ей призывно. Она глянула, мои жестикуляции с балконной дверью оценила. У нее-то балкон застеклен давно. Кивнула.

Через несколько минут вижу — появилась в комнате. А я вспомнил, что в трусах, и прикрыл тазиком стратегическое. Открывает дверь. Теплом из квартиры обняло. Настроение прямо скакнуло как тахометр на прогазовке. Я и завел:

— Сижу за решеткой

в темнице сырой

Вскормленный в неволе

Коз…

На пороге за ее спиной нарисовался Вадим. Вот совпало. Закончилось рано, что ли, или не вышло чего. Он замер. Смотрит на меня с тазиком в руках и Марию Владимировну в халате.

— Стихи читаете?

— Ручку почините, Егор Александрович. А если Анна Геннадиевна окажется в таком положении? А дома никого? — соседка строго обвела взглядом меня, Вадима, и с достоинством пошла — поплыла к выходу.

Вадим проводил ее и вернулся. Смотрит на меня выжидающе. А до меня только дошло: я почти голый, соседка в халате — молодо-зелено. Сейчас надумает всякого. А мне ломай потом стены.

— Картошки нажарим? Вдвоем то быстро начистим.

Глянул на часы.

— Прикинь — полтора часа сидел. Замерз и жрать охота!

— Давай, — улыбнулся широко и открыто, — нажарим!

Автор: Mikhailovna