Когда все похоронные дела были закончены, пришло время подумать о наследстве. Дом был добротным, деревянным, с большим участком. Старый, конечно, но крепкий. Анна думала, что теперь делать с этим богатством. Продать? Отремонтировать? Она ещё не знала, что главная драма начнётся позже.
Максим обрадовался, узнав о доме.
— Здорово, Ань. Молодец твой дядя – хороший дом постороил.
А вот Тамара Ивановна, услышав новость по телефону от сына, замолчала на три секунды. Потом голос её стал странно мягким.
— Передай Анечке, что я очень за неё рада.
Максим положил трубку и посмотрел на жену удивлённо.
— Она назвала тебя Анечкой. Впервые в жизни.
Через день свекровь пришла в гости. С тортом. Анна чуть не уронила чайник, когда открыла дверь.
— Доченька, я тут подумала, что мы давно не виделись, — женщина протянула коробку. — Твой любимый Наполеон.
Анна терпеть не могла Наполеон, всю жизнь предпочитала Медовик. Но промолчала. Тамара устроилась на диване и начала расспрашивать про дом. Какой участок? Есть ли баня? Далеко ли до леса?
— Знаешь, Анечка, я всегда мечтала о загородном доме, — свекровь вздохнула так проникновенно, будто играла в театре. — Представляешь, как чудесно будет всей семьёй проводить там лето? Внуки на свежем воздухе, я бы могла помогать с огородом.
Анна кивала и наливала чай. Она ещё не понимала, к чему идёт разговор, но чувствовала неладное. Тамара никогда не предлагала помощь просто так.
— А может, я бы даже переехала туда насовсем, — женщина мечтательно посмотрела в чашку. — Присматривала бы за хозяйством. Ты же работаешь целыми днями, некогда тебе там возиться.
Вот оно что. Анна поставила чайник и села напротив.
— Тамара Ивановна, дом требует ремонта. Крыша течёт, проводку надо менять.
— Ну так Максим поможет. Он же предприниматель, у него связи. Найдём хорошую бригаду, сделаем всё как надо. Не мелочиться же.
— Это дорого.
— Зато потом будет красота. И все мы сможем пользоваться. Семья же.
Анна молча допила чай. Семья. Забавно слышать это слово от женщины, которая десять лет называла её «эта флористка» и регулярно намекала сыну, что он мог бы найти жену поприличнее.
В следующие недели Тамара Ивановна звонила каждый день. Интересовалась здоровьем, хвалила новую стрижку Анны, даже сказала, что она прекрасно выглядит. Аня слушала и понимала — её наконец-то оценили. Правда, оценили не её саму, а недвижимость, которая ей досталась.
Однажды вечером свекровь пришла с папкой. В папке были распечатки с сайтов строительных фирм, прайсы, расчёты.
— Я тут посчитала, — Тамара Ивановна разложила бумаги на столе. — Если вложить триста тысяч, можно сделать конфетку. Новая крыша, коммуникации, веранда. Максим, ты же поможешь? Это же для семьи.
Максим кивнул неуверенно. Он всегда кивал, когда мать чего-то хотела.
— Мам, может, Аня сама решит?
— Да я же не настаиваю. Просто предлагаю разумный вариант. Анечка, ты же понимаешь, что дом в таком состоянии никому не нужен? А если отремонтируем, и мы все сможем там отдыхать, и ценность вырастет.
Анна смотрела на расчёты. Триста тысяч из кармана мужа, в её собственность. И свекровь, которая будет считать этот дом наполовину своим. Которая будет приезжать, указывать, переставлять мебель, решать, когда и что сажать на грядках.
— Я подумаю, — сказала она тихо.
Тамара Ивановна улыбнулась. Улыбка была широкая, но глаза оставались холодными.
На следующей неделе Анна поехала к нотариусу. Оформила все документы. А потом та самая соседка дяди Петра спросила Аню, не хочет ли она сдать дом её сыну с семьёй. Аня обрадовалась и сразу согласилась. Женщина решила, что все деньги, полученные от сдачи дома в аренду, она будет переводить на отдельный счёт, который откроет на имя детей.
Когда женщина рассказала мужу об этом решении, он её похвалил за хорошую идею.
А вот когда Тамара Ивановна узнала, что дом сдан, она приехала немедленно.
— Ты что наделала?
— Сдала дом.
— Как сдала? Чужим людям? Ты понимаешь, что натворила?
Анна спокойно отвечала.
— Понимаю. Обеспечила детям будущее.
— Ты специально. Назло мне. Я знала, что ты такая. Жадная, коварная. Мы хотели помочь, вложить деньги в ремонт, а ты.
— Вы хотели вложить деньги Максима в мою собственность, чтобы потом считать её своей, — Анна села на стул. — Я правильно понимаю?
Тамара побледнела.
— Как ты смеешь? Я мать его. Я всю жизнь мечтала о таком доме.
— И я всю жизнь мечтала о нормальных отношениях со свекровью.
— Максим узнает, какая ты на самом деле.
— Максим уже знает. Я ему всё рассказала ещё вчера.
Максим в тот вечер был мрачным, мать уже успела ему позвонить.
— Мама в истерике. Говорит, что ты её обманула.
— Я никого не обманывала. Я просто не отдала ей то, что принадлежит мне.
— Но она хотела помочь.
— Максим, она десять лет называла меня флористкой с презрением. А тут вдруг доченька и Анечка. Тебе правда кажется, что это нормально?
Он молчал. Потом кивнул.
— Наверное, ты права. Просто жаль. Я думал, вы наконец-то подружитесь.
— Мы не подружимся.
Холодная битва между Анной и Тамарой вернулась. Свекровь больше не звонила, не приезжала, на семейных праздниках смотрела сквозь невестку, как будто та была прозрачной. Максим пытался наладить мир, но быстро сдался.
Но Анна больше не переживала. Каждый месяц на счёт детей приходили деньги от аренды. Она работала в своём цветочном магазине, собирала букеты и знала — её ресурсы принадлежат только ей.
Однажды Максим спросил:
— Не жалеешь, что так получилось?
— О чём?
— Ну, что не подружились с мамой. Могли бы там отдыхать всей семьёй.
Анна усмехнулась.
— Отдыхать под присмотром твоей мамы, которая будет решать, когда мне вставать и что готовить? Нет, спасибо. Я лучше буду получать деньги и вкладывать в образование детей.
Он кивнул и улыбнулся.
— Ты стала жёстче. Но мне нравится такая деловитая жена.
Тамара Ивановна так и не простила невестку. Она рассказывала подругам, какая неблагодарная жена у её сына. Бедная старушка хотела помочь, а она носом крутит. Подруги сочувствовали.
Дети подросли. На деньги от аренды старший пошёл на платные курсы, младшая записалась в художественную школу. Анна смотрела на их счастливые лица и знала — она всё сделала правильно.
Максим иногда вздыхал, глядя на фотографии дома в телефоне.
— Красивое место. Мы могли бы там классно отдыхать.
— Могли бы, — соглашалась Анна. — Но какой ценой?
Он не отвечал. Потому что знал ответ.
Свекровь после этой истории продолжила её не любить, но теперь это не имело значения. Потому что Анна наконец-то полюбила себя сама. И этого было достаточно.