— Ну, ты знаешь. Продать твою квартиру и часть нашей ипотеки закрыть.
— Дима, мы уже говорили об этом. Я не готова.
— Не готова? А готова каждый месяц тридцать семь тысяч за ипотеку отдавать?
— Ну, что поделать?
— Как что делать? Если твою квартиру продать, мы будем платить тысяч двадцать пять за нашу ипотеку. Почувствуй разницу.
Алина чувствовала разницу. Но чувствовала и что-то ещё — тревогу. Эта квартира была её единственной гарантией независимости.
— Дима, а если вдруг что-то случится?
— Что случится? Мы же семья!
— Семья — это хорошо. Но своя квартира — это спокойствие.
— Спокойствие? А ипотечные выплаты — это что?
— Это наши общие обязательства.
— Вот именно! Общие! Так давай и активы объединим!
В разговор вмешалась свекровь Лариса, которая приехала помочь с ребёнком.
— Алиночка, — сказала она мягко, — а что тебя смущает? Мы же одна семья.
— Меня ничего не смущает. Просто не хочу продавать.
— Но почему? Объясни нам.
Алина пыталась объяснить, но слова не находились. Как сказать мужу и свекрови, что не доверяет им полностью? Что боится остаться без ничего?
— Это моя подушка безопасности, — сказала она наконец.
— Подушка безопасности? — удивилась Лариса. — От кого? От нас?
— Не от вас. От жизни.
— Алина, — вмешался муж, — мы строим общее будущее. А ты говоришь про какие-то подушки.
— Можно строить общее будущее и иметь собственные гарантии.
— Какие гарантии? Против чего?
— Против непредвиденных обстоятельств.
— Каких обстоятельств? — не отставала свекровь. — Мы что, чужие тебе люди?
— Не чужие. Но квартира досталась мне от бабушки, и я хочу её сохранить. Бабуля вырастила меня, это память.
— Сохранить? — рассмеялся Дмитрий. — Она пустует! Какой в ней смысл?
— Смысл в том, что она есть.
— Есть и требует расходов.
— Дима прав, — поддержала его мать. — Содержать пустую квартиру невыгодно. Эта квартира просто деньги ест.
— Пусть ест. Это мои деньги.
Дмитрий промолчал, но с недовольством поднял брови.
После этого разговора атмосфера в доме изменилась. Муж стал подчёркнуто вежливым, а Лариса — демонстративно заботливой.
— Алиночка, — говорила свекровь, — я же тоже когда-то всё ради Димы отдала. Последнее. И ничего, живём.
— Что отдали?
— Как что? Свою дачу продала, чтобы ему образование оплатить.
— Это был ваш выбор.
— Конечно, мой. Потому что семья дороже собственности.
— А мне собственность тоже дорога.
— Понятно, — кивала Лариса с понимающим видом.
Дмитрий выбрал другую тактику — обиженное молчание.
— Что с тобой? — спрашивала его Алина.
— Ничего. Всё нормально.
— Дима, ну не молчи!
— А что говорить? Ты своё решение приняла.
— Какое решение?
— Что тебе квартира дороже нашего спокойствия.
— При чём тут спокойствие?
— При том, что мы могли бы спать спокойно, не переживая за ипотеку.
— Мы и так неплохо справляемся.
— Неплохо — это когда каждый месяц считаем копейки?
— Мы не считаем копейки. Мы живём по средствам.
— По чьим средствам? По моим? Потому что ты в декрете сидишь!
Этот выпад мужа больно ранил. Алина поняла — давление будет продолжаться.
Дмитрий стал регулярно поднимать тему квартиры, каждый раз находя новые аргументы.
— А если кто-то из нас заболеет и денег на лечение не хватит? — говорил он.
— Хватит.
— Откуда ты знаешь? Медицина дорогая. А если операция понадобится?
— Дима, не накручивай себя.
— Не накручиваю. Реально мыслю. У нас есть возможность создать финансовую подушку, а ты от неё отказываешься.
— У меня уже есть подушка. Квартира.
— Квартира — это не деньги!
— При необходимости станут деньгами.
Лариса поддерживала сына, но действовала тоньше.
— Алиночка, — сказала она как-то, — а ты подумала, что Максим скажет, когда вырастет?
— Что он скажет?
— Что мама из-за упрямства лишила его счастливого детства. Вы могли бы ипотеку раньше закрыть, на отдых ездить, кружки оплачивать. Спорт, музыка, языки…
— Будем оплачивать.
— На что?
Алина промолчала, но мысль запала в душу.
Однажды вечером девушка услышала разговор мужа с матерью на кухне. Максим спал, а она готовилась ко сну, но голоса привлекли её внимание.
— Мам, она не сдаётся, — говорил Дима.
— Надо сильнее давить, — отвечала Лариса. — Мы слишком мягко действуем.
— А как сильнее?
— Ультиматум ставь. Или квартира, или семья.
— Мам, это жестоко.
— Жестоко — это держать семью в финансовой кабале из-за принципов.
— А если она выберет квартиру?
— Не выберет. Куда ей с ребёнком деваться? Она умная, поймёт, что без тебя пропадёт.
— Ты думаешь?
— Уверена. Она не такая самостоятельная, как кажется. Привыкла, что ты всё решаешь.
— Но квартира-то её.
— Её, да не её. Она же жена тебе, мать твоего ребёнка. Должна интересы семьи ставить выше личных.
— А если не поставит?
— Поставит. Просто надо правильно объяснить.
Алина затаила дыхание. Значит, это не просьбы, а планомерное давление. И свекровь руководит всем процессом.
— Мам, а может, правда оставить её квартиру в покое?
— Димочка, у вас миллионы долга по ипотеке! Её квартира стоит немало! Мы можем ипотеку наполовину сократить!
— Понимаю. Но она же против.
— Она против, потому что не понимает. Объясни ей, что семья — это главное.
На следующей неделе Алина тайно пошла к юристу. Разговор со специалистом отрезвил её окончательно.
— Квартира, полученная по наследству, является вашей личной собственностью, — объяснял юрист. — Муж прав на неё не имеет.
— А если я продам и деньги внесу в погашение ипотеки?
— Они станут совместно нажитым имуществом.
— То есть если мы разведёмся, я ничего не получу?
— Получите половину квартиры, в которой живёте. Но ваши деньги растворятся в общей массе. Доказать обратное будет очень сложно.
— Понятно.
— Мой совет — не соглашайтесь на продажу без оформления брачного договора, который зафиксирует ваши права на вложенные средства.
Вечером Алина решилась на эксперимент.
— Дима, — сказала она, — а давай оформим брачный договор.
— Зачем? — насторожился он.
— Чтобы зафиксировать, что если я продам квартиру, то деньги останутся моими.
— Какими твоими? Мы же их на ипотеку потратим!
— Потратим. Но юридически они будут считаться моим вкладом в семейное имущество.
— Алина, ты что, развод планируешь?
— Не планирую. Просто хочу защитить свои права.
— Какие права? На что? Мы же семья!
— Семья — это не повод отказываться от своего личного имущества.
Дмитрий побледнел.
— Значит, ты мне не доверяешь.
— Доверяю. Но люблю порядок в документах.
— Мам, — пожаловался Дмитрий вечером матери, — она брачный договор требует.
— Вот видишь, — сказала та торжествующе, — я же говорила — не ведёт себя как жена.
— Что делать?
— Отказывайся категорически. Скажи, что это оскорбление твоих чувств.
— А если она тогда квартиру не продаст?
— Не продаст — ещё хуже себя покажет. Будет ясно, что корыстная.
На следующий день состоялся решающий разговор.
— Алина, — сказал муж торжественно, — я подумал о твоём предложении.
— И что?
— Брачный договор — это оскорбление. Я не могу на это согласиться.
— Почему оскорбление?
— Потому что это недоверие. А в семье должно быть доверие.
— Доверие и документы — вещи разные.
— Для меня одинаковые. Или ты мне доверяешь, или нет.
— Доверяю. Но хочу защитить свои интересы.
— Какие интересы? Против кого?
— Не против кого. Для себя.
— Ты думаешь только о себе.
Алина поняла — давление переходит в ультиматум.
— Дима, что ты хочешь сказать?
— Хочу сказать, что пора выбирать. Или ты часть семьи, или нет.
— А моя квартира что, мешает мне быть частью семьи?
— Мешает, если ты её выше семьи ставишь.
— Дима, я не ставлю квартиру выше семьи. Я просто не хочу её продавать.
— Не хочешь помочь семье решить финансовые проблемы?
— Наши проблемы не критичные. Мы справляемся.
— А могли бы не справляться, а жить спокойно!
— За счёт моей квартиры.
— За счёт наших общих ресурсов!
— Квартира — не общий ресурс. Она моя.
— Ага, — вмешалась Лариса, — вот и вся твоя любовь к семье.
— Лариса Петровна, это не имеет отношения ни к семье, ни к любви.
— Имеет. Семья — это когда общие интересы выше личных.
— А личные интересы имеют право на существование?
— Имеют. Но не в ущерб семье.
— Моя квартира семье не вредит.
— Вредит, если семья из-за неё в долгах сидит.
— Мы не в долгах. Мы просто платим ипотеку, как все.
— Которую могли бы наполовину сократить!
Алина поняла — убеждать мужа и свекровь бесполезно. Они видят в её квартире решение своих проблем и не хотят понимать её позицию.
— Знаете что, — сказала она спокойно, — квартиру я продавать не буду. Это моё окончательное решение.
— Окончательное? — переспросил муж.
— Окончательное. И обсуждению не подлежит.
— Понятно, — сказал Дмитрий холодно. — Тогда нам не о чем говорить.
— Вполне есть о чём. О семье, о ребёнке, о будущем.
— О каком будущем, если ты эгоистка?
— Я не эгоистка. Я реалистка.
И Алина поняла, что её брак дал первую серьёзную трещину. Но она уже чётко понимала: её квартира — это гарантия того, что эта трещина не станет катастрофой.