— Да что ты понимаешь! — повысил голос отец. — Думаешь, легко было всё бросить и начинать с нуля? Я должен был реализоваться, стать успешным…
— Для кого? — тихо спросил Пашка. — Для своей новой семьи? Для близнецов этих? А я так, довесок? “Держи на карманные расходы” — и отвали?
Матвей побагровел: — Знаешь что… если тебе тут не нравится — скатертью дорога!
— Вот и уйду!
— Ну и катись к своей нищебродке!
Повисла мёртвая тишина. Пашка медленно поднял глаза на отца: — Что ты сказал?
— Я… — Матвей осёкся, но было поздно.
— Значит, так, — очень спокойно произнёс Пашка. — Я всё понял. Спасибо, папа. За науку спасибо.
Он начал собирать вещи. Руки дрожали, но движения были чёткими, решительными. Побросал в сумку самое необходимое, остальное — к чёрту. Компьютер? Не надо. Айфон? Пусть подавится.
— Паш, ну ты чего… — отец топтался рядом. — Погорячились, с кем не бывает…
— Бывает, пап. Всякое бывает. Только знаешь… мама никогда не назовёт тебя нищебродом. Потому что она — человек. А ты… ты просто кошелёк на ножках.
Он закинул сумку на плечо и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. В прихожей столкнулся с Мариной.
— Ты куда это собрался? — прищурилась она.
— Домой, — ответил он. — К маме.
И впервые за долгое время почувствовал себя… правильно. Словно огромный камень свалился с души.
Домой Пашка добрался затемно. Открыл дверь своим ключом — старым, потёртым, который все эти месяцы носил в кармане. Постоял в тёмной прихожей, вдыхая родной запах: мамины духи, корица (она всегда любила печь булочки с корицей), какие-то цветы на подоконнике…
Включил свет, огляделся. В квартире было непривычно чисто и… уютно? Раньше он этого не замечал. На стенах появились новые картины — небольшие, но симпатичные пейзажи. На журнальном столике — стопка книг по психологии. Мама не теряла времени даром.
Его комната стояла нетронутой. Только чисто прибрано и проветрено — мама заходила проверять, не завелась ли пыль. На столе — фотография в рамке: он маленький, смеётся, сидя у мамы на плечах. Оба такие счастливые…
Пашка достал телефон, набрал тётю Свету: — А мама… когда её выпишут?
— Через пару дней обещали, — ответила та. — Ты что, вернулся?
— Да. Насовсем.
В трубке помолчали, потом тётя Света тихо сказала: — Молодец, Пашка. Правильно сделал.
Следующие дни он провёл в хлопотах. Убрался в квартире, перестирал шторы, починил кран на кухне (всё собирался, да руки не доходили). Съездил в магазин, затарился продуктами — мама любит домашнюю еду, никаких полуфабрикатов. Даже начал готовить, вспоминая мамины уроки.
Когда она вернулась из больницы — похудевшая, но уже окрепшая — её встречал накрытый стол и пирог. Правда, слегка подгоревший, но это детали.
— Паш, — только и сказала она, оглядывая квартиру. — Ты…
— Мам, — перебил он. — Давай договоримся: я больше никогда не уйду, а ты больше никогда не будешь плакать. Идёт?
Она кивнула, часто-часто моргая.
Жизнь начала налаживаться. Пашка взялся за учёбу — оказалось, за время жизни у отца он здорово отстал. Но ничего, нагонит. Мама помогала, объясняла непонятное. А по выходным они теперь часто выбирались куда-нибудь вместе: то в театр, то в парк, то просто гулять по городу. Говорили обо всём на свете.
— Знаешь, мам, — сказал он как-то, — я только сейчас понял: ты ведь всегда старалась сделать меня лучше. А папа… он просто откупался.
Мама погладила его по руке: — Не суди его строго. Он просто… не умеет по-другому.
Отец пытался звонить, звал обратно. Обещал новый компьютер, поездку за границу… Пашка вежливо отказывался. Деньги на карманные расходы возвращал переводом — не нужно.
А через год случилось чудо: маму повысили на работе. Теперь она стала начальником отдела, зарплата выросла. Они даже смогли сделать ремонт в квартире — небольшой, но со вкусом. Пашка сам выбирал обои для своей комнаты.
Прошло пять лет. Пашка окончил школу, поступил в университет. Встретил Алёнку — смешную рыжую девчонку с веснушками. Влюбился так, что голова закружилась. Первым делом познакомил её с мамой.
— Ты только посмотри на них, — шепнула как-то Алёнка, наблюдая, как Пашка с мамой готовят вместе ужин. — Такие… родные.
А на свадьбе — небольшой, но очень тёплой — мама танцевала и смеялась как девчонка. Она похорошела за эти годы, расцвела. Даже вышла замуж — за хорошего человека, Пашкиного преподавателя из университета.
Отца на свадьбу Пашка всё-таки пригласил. Тот пришёл с очередной женой (с Мариной они развелись) и долго мялся у входа, не зная, как себя вести. Потом всё-таки подошёл к бывшей: — Ларис… ты это… молодец. Вырастила пацана.
— Мы вырастили, — мягко поправила она. — Вместе. Просто каждый — по-своему.
… Через год у Пашки родилась дочка. Когда он впервые взял её на руки, такую крошечную, беззащитную, вдруг понял: вот оно, самое главное. Не деньги, не статус, не дорогие игрушки. А любовь. Простая, чистая, бескорыстная. Такая, как у мамы.
— Мам, — сказал он, когда они привезли малышку домой, — спасибо тебе. За всё.
— За что, сынок?
— За то, что научила главному, — он прижал к себе дочку. — Любить.
Мама улыбнулась и погладила его по щеке — совсем как в детстве: — Просто я твоя мама. И всегда буду рядом.

Блог на дзене: Вкусные рецепты