…

– Да, конечно, я прощаю, прощаю… я же не знала, что у вас тут такие дела. И вы с Катей меня простите, налетела, как коршуниха, – пробормотала Люба и поспешила домой.

Люба ругала себя. – Крохоборка! Надо же, подставила ребёнка под удар. –

…Люба лет шесть не была в деревне, как матери не стало, так она и перестала ездить.

К тому же, сама заболела. Пять лет Люба боролась с онкологией. За эти годы было всё: она падала и поднималась, но не сдавалась. Она даже не отчаялась, когда её покинул муж. Он устал. Он больше не мог смотреть на неё такую. Он не верил в победу. Она верила. Она не обиделась на него. Ей даже стало легче. Исчез постоянный страх огорчить его своим плохим видом, или плохими анализами.

Она верила, и она победила. Ранней весной МСЭК признала её здоровой и снял инвалидность. Она и сама чувствовала себя здоровой и счастливой.

Люба поехала в деревню. Набраться силы от родной земли, напитаться ласковым солнышком, отдохнуть душой.

За материным домом следила соседка. Люба проветрила и протопила его. Всё перемыла, перетрясла и зажила тихой, размеренной жизнью.

Единственный взрослый сын Аркаша жил в Германии. Люба была из поволжских немцев, депортированных в Сибирь. Сама она не захотела уезжать. Она считала себя больше русской (мать была русская), а вот сын с женой и внучкой уехали, неплохо устроились и с Любой общались, в основном, по скайпу.

…Металась, металась Люба и не выдержала. Она собрала в пакет конфет, положила большую шоколадку, обобрала уцелевшие ягоды на грядке и пошла мириться с Катей.

Дед по-прежнему хозяйничал в ограде, – Чего пришла? С Катькой хочешь помириться? Она так и сидит за баней, не выходила ещё, – проходи, там её и найдёшь.

Катя действительно сидела на большой чурке за баней. Выгоревшая футболка, коротенькие шорты, порванные сзади.

– Через Ваш забор перелазила, и порвала, – объяснила девочка.

Люба отдала ей гостинцы, погладила по голове, и Катя доверчиво посмотрела на неё своими глазищами, – Ты не злишься на меня? Я больше никогда не буду брать чужое. Честное слово!-

А потом они подружились. К первому сентября Люба купила ей красивую форму и сделала роскошный букет из своих гладиолусов.

С первым снегом Люба уехала в город, а весной вернулась. С Катюшкой и с дедом Иваном у неё связи не было. Телефона не было ни у деда, ни у внучки. Тогда ещё мало у кого в деревне был телефон, да и связи путней не было.

Люба побросала вещи и пошла к дому деда Ивана. Дом смотрел на неё заколоченными окнами.

Вышла старуха Фёкла из дома напротив, – Нету Ивана, второй месяц, как нету. Приказал долго жить. Чо спрашиваешь-то? Громче говори, я совсем глухая стала. Девчонка где? Так в детский дом забрали, отца долго искали, а когда нашли он отказную от неё написал. –

Люба нашла Катю. Оформила над ней опекунство и забрала к себе. Побегать, конечно, пришлось. Вот уже 6 лет они живут вместе. Катя растёт хорошей, ласковой девочкой, хорошо учится, ходит на хип-хоп и в шахматный кружок. Она давно считает и зовёт Любу мамой. Родную маму Катя плохо помнит.

Летом они приезжают в деревню и часто с улыбкой вспоминают, как их свела судьба на Любиной клубничной грядке.