А на улице весна, тепло, на деревьях зелень нежная появляется. – Вот и я так же, Любаша, почти тридцать пять лет назад с сыном на руках выходила из роддома. Подруги меня встречали, мой Коля погиб, одна сына растила, ничего, вырастила, – от этих воспоминаний у Нины Михайловны слезы глаза затуманили. Тут машина к входу подъехала, мужчина вышел с букетом цветов, и к ним подходит. Протянул Любе букет, – Здравствуйте, Люба, меня Иван зовут, вот мы с мамой вас поздравляем. Садитесь, я вас отвезу.
Нина Михайловна обняла Любу, – садись, садись, Ванечка куда скажешь отвезёт. Ну что ты с ребенком будешь машину ловить. Ты звони, если что, я тебе помогу. Я ведь помню, как одной не сладко. Мне тоже люди помогали.
Иван всю дорогу что-то рассказывал, потом помог Любе до квартиры дойти с вещами. Хозяйка на Ивана посмотрела подозрительно – Это ещё кто? Но Любу не спросила, промолчала. Она поначалу была недовольна, когда Валера приходил, думала, что Любка ещё та девица. А потом разобралась, жалела её, добра девчонке желала. -Давай нашу девочку, помогу тебе, – хозяйка взяла розовый конвертик, – Ух какая красавица, вся в маму!
-Татьяна Андреевна, это меня просто знакомый подвёз, – пояснила Люба. Цветы она поставила на кухне в вазу – радость же, вот она и дома с доченькой.
Иван раз в неделю к ним заезжал, привозил полные сумки гостинцев от себя и от Нины Михайловны. – Ты не думай, мать сказала – ей люди помогали, теперь наш черед. Бери, не стесняйся, не обеднеем мы, я с мамой в следующий раз приеду, можно?
Нина Михайловна приехала, ахала, как Катюшка за месяц подросла, как уже улыбаться научилась. Любе тепло от их поддержки, жаль, что это не её мама. Да и с Татьяной Андреевной они хорошо уживаются. Она с Катюшкой и посидеть иной раз остаётся. – Я всё тебя, Люба, спросить хочу, не выдержала как-то Татьяна Андреевна, – Иван этот что к тебе ходит? Да ещё и мать приводил, он что, женихается что-ли? Так не похоже вроде.
– Да нет, Татьяна Андреевна, у Ивана семья, жена, детей трое. Просто Нина Михайловна Ваню тоже без мужа растила, знает, как это. Ей люди помогли, вот и они с Ваней мне помогают. -Надо же, – удивилась Нина Михайловна, – Я уж думала в наши времена так и не бывает. Тогда вот что я решила, Люба, давно тебе хотела сказать. Мы с тобой ведь почти как родные живём, холодильник не делим уже, двери комнат не запираем. Ты мне все из магазина и аптеки приносишь, да и Катенька мне не чужая уже, какая же она чужая! В общем, давай будем пополам с тобой коммуналку платить, а за комнату я с тебя брать больше не могу, вот так.
– Ну что вы, Татьяна Андреевна, -хотела было возразить Люба, но хозяйка вдруг расплакалась, – Чужие люди тебе помогают, а я что же, крохоборка что-ли?
А однажды поговорить Нина Михайловна к Любе зашла. – Любочка, я на пенсию собиралась, а ты девочка добрая, душевная. Ну не пойдешь же ты опять торговать, давай лучше к нам, работа сменная, и в училище пойдешь, а мы все тебе поможем, да, Татьяна Андреевна? И ещё, тут у нас приключилась одна история.
У молоденькой женщины роды были тяжёлые. Ну и, ребёночек живой, а мать… не выжила мамочка. Муж у нее молоденький, как ты, плакал у нас в коридоре. Завтра ему жену хоронить. Приезжий он, никого у него тут нет. А мальчишечка хорошенький родился. Может вместе поможем, как думаешь? Он говорит, сам будет сына растить. Не понимает, сгоряча берется, помощь ему нужна. А вместе мы сможем, я если надо с его сыночком и посижу иногда, а ты можешь с двумя детками погулять вместе, а Любочка? Не бросим парня? Тут неожиданно Татьяна Андреевна вмешалась, – Я раньше думала, как это я буду чужим помогать? А вас послушала и решила, что и я с вами. Я с Катюшей остаюсь, так она улыбкой своей мне сердце согревает. И мальчишечку этого, что без матери остался, согреть надо. Мы что, не люди что-ли?
Даже звери чужих сосунков выкармливают, что без матери остались!
Люба сразу поняла, что это Никита. У входа в роддом стоял парень – бледный, безрадостный, один без цветов, остальные папочки все с цветами. Нина Михайловна вышла, вынесла голубой конверт, Любочке рукой махнула: -Никита, познакомьтесь, это Люба, а это Никита, папа нашего чудесного мальчика. Нина Михайловна откинула уголок конверта – мальчик сладко спал. И Люба вдруг, сама того не ожидая, горько заплакала.
Нина Михайловна даже опешила, – Люба, ты что? Подводишь меня, ты наоборот должна… Но Никита вдруг словно очнулся, стал утешать её, – Люба, да вы что? Потом сына взял на руки. Тут и Иван подъехал, они договорились, что Иван Никиту с сыном домой отвезёт. – Давай я с тобой поеду, поднимусь в квартиру, – предложила Люба Никите, – покажу, как малыша пеленать, как за ним ухаживать. Ты же сам, как я поняла, всё делать собрался.
Квартира у Никиты была маленькая, но очень уютная. Детская кроватка, вещи в стопочку на столике пеленальном – всё было заботливо женской ручкой приготовлено. Фото на комоде – Никита и девушка красивая, обнялись, оба хохочут. В глазах любовь.
– Ты чем мальчика кормить будешь? – Люба обернулась и увидела, что Никита тоже смотрит на фото. Он сразу взгляд перевел, – Мне Нина Михайловна смесь сухую положила, написала, как её разводить. – А как ты сына назовёшь? – Люба спросила и сразу же пожалела об этом – Никита от этого вопроса помрачнел. Но тут же справился с собой, – Вика хотела Гришей назвать. – Хорошее имя, Григорий Никитович, красиво! Ну давай тогда Гришу переоденем, я тебе всё покажу, да и молочко ему приготовим.
Домой Люба еле успела к кормлению – Катюшка её уже очень проголодалась и Татьяна Андреевна носила её на ручках и по всякому отвлекала, – Катюша, ну вот и мамочка наша, – Татьяна Андреевна передала малышку Любочке, та сразу руки помыла, блузку расстегнула – и кормить дочку. Катюша взахлёб молочко пьет, аж по подбородочку течет, выливается. А глаза сразу потемнели, и глубокие-глубокие стали.
– Ну рассказывай, – Татьяна Андреевна рядышком присела, – Как он там, бедный парень этот? – Да что говорить, жалко его, да и мальчик его Гришенька хороший такой. Ужасно, он растерянный, поникший, но вроде держится.
Никита позвонил утром, -Люба, ты извини, Гриша всю ночь не спал, плакал. Ножками дрыгает, его вроде стошнило, посоветуй, что делать. – Никита, я сейчас к тебе приеду лучше, тут же рядом совсем, всего-то две остановки.
Люба приехала быстро. Гришеньку покачала на руках, животиком приложила к себе – вроде заснул. Но ненадолго, опять стал плакать. Люба смесь развела, кормить стала. Гриша пьет, плачет, срыгивает, ножками сучит.
– Вот так его и тошнило, – Никита из-за плеча Любы смотрит, переживает. Люба бутылочку отставила, -Знаешь что я, Никита, думаю. У меня Катюшка – дочка маленькая, я тебе говорила. Я её своим молоком кормлю. Молока много, лишнее сцеживать приходится. Может я попробую Гришу своим молоком покормить? Ты не будешь против? Никита даже растерался, – А что, так можно? Люба даже не удержалась, смешно стало, -Ты что, слово “кормилица” не слышал никогда? Так вот – это я, кормилица твоего сына Григория. Только сейчас ты выйди, хорошо? -Хорошо, – Никита покорно вышел, а Люба расстегнула кофточку и приложила Гришу. Он закрутил головой в поиске, нашёл и сладко зачмокал. – Мужичок, – отметила Люба, – Как схватил, не то, что Катька! Гриша насытился, порозовел, сонно отвалился и сладко засопел. Никита приоткрыл дверь, – Можно? – Заходи, – шепнула Люба, – Он спит, сытый, видно смесь ему не подходит, а мое молоко ему в самый раз!
Люба и Никита крутились, как могли. Никита начал подрабатывать. Дети были то у Любы, то у Никиты. Люба кормила обоих и проблем больше не было. Татьяна Андреевна помогала, как могла. И Катя, и Гриша, ей стали словно родные. Нина Михайловна тоже приходила по первому зову. Она от души хотела, чтобы у Любы и Никиты всё было хорошо.
В круговерти пролетел целый год. Катя уже пошла, говорить начинала. Она слышала, как мама Грише говорила, – Скоро наш папа придет, – и бежала к двери, Никиту встречала, – Папа, папа пришел! А однажды и Гриша протянул ручки к Любе и сказал, – Мама!
Никита смотрел на детей, на Любу, и понимал, что дороже их у него на свете нет никого. И однажды Никита решился, он очень боялся, а вдруг Люба ему просто помогает? А вдруг ему всё это только кажется? Но Никита решился, – Люба, Любочка, родная, я прошу тебя, будь моей женой! У нас с Гришей нет никого роднее, чем ты. Да ты и есть его мама, молочная мама, что тут ещё скажешь? А Катюшка! Я ведь от нее услышал впервые, “папа”, она мне доверилась, она в этом даже не сомневалась, она моя доченька, иначе и быть не может! Никита оглянулся на фотографию, где они с Викой смеются, и ему показалось, что Вика подмигнула ему, – Любимый, так держать!
На свадьбе Никиты и Любы было много родных людей. И Татьяна Андреевна, и Нина Михайловна, и Ваня с семьёй. Люба думает ещё родителей своих разыскать, может им помощь нужна? А у Никиты в деревне мама с пятью младшими, они к ней скоро всей семьёй поедут. Поделиться с ней своим счастьем и помочь, если надо.
