— Вот и отлично. Люблю свободу, во всем.
— Да, я тоже.
Он не приносил ей завтрак в постель, не подвозил на машине рано утром. Кирилл играл в ее игру, надев маску равнодушия и насмешливого спокойствия.
… В тот зимний вечер Надя поняла, что заболела. Сидеть на работе было тяжело, хотелось лечь, закрыть глаза и… И чтобы мама гладила по лицу, как давным–давно, кажется, в прошлой жизни.
— Подвезти? — из тьмы офисного двора вынырнула фигура Кирилла.
Надя согласилась. Через пять минут она уже спала, растянувшись на заднем сидении и бормоча что–то про своё детство…
…— Надь, на, выпей! Шипучка от жара! — Кирилл тронул спящую девушку за плечо и усадил на диване. — Ты что–то совсем расклеилась.
Надя жадно схватила чашку и выпила всё до дна.
— Вкусно! Что это? И куда мы приехали? — она резко села и огляделась.
По стенам были развешены красивые фотографии, постеры и рисунки на холстах, в квартире было чисто и как–то пусто, минимум мебели создавал иллюзию широкого пространства.
— Это просто чай. Ты у меня дома. Я не знаю, где ты живешь, поэтому пришлось везти сюда.
Надя нахмурилась, потом вдруг встала и подошла к одному фото на стене.
— Кто эта девушка? Твоя бывшая? — осведомилась Надя, усмехнувшись.
— Мммм… Да, мы расстались.
— Давно? Как ее зовут?
Но Надя уже знала ответ на этот вопрос.
— Это Гера. Мы одно время работали вместе, ну и жили…
— Где она сейчас?
— Уехала к родителям, мы не виделись уже пару лет, — пожал плечами Кирилл.
— У нее нет родителей. Она просто сбежала от тебя! — усмехнулась Надежда. — Надо же, на этом снимке она точь-в-точь как на портрете… Танцует…
— О чем ты? Ты ее знаешь?
— Мы жили в детдоме вместе. Она ненавидит меня, потому что одна учительница там полюбила меня, а не Геру. Герка хотела в семью, к той самой даме, но жизнь их развела. А потом и нас… Ха! Забавно, второй раз я отбираю у нее кого–то, хотя сама этого не желаю…
— Ты не поняла. Мы давно не вместе. Просто фото хорошие, я оставил. Гера замужем, у нее двое сыновей.
— Вот она влипла! Смешно – самой вырасти без семьи, но завести свою… Она же не умеет их любить! Ее дети вырастут в неполноценной семье!
— Гера боготворит своих детей и мужа. Она, видимо, навёрстывает упущенное…
Надя хотела еще что–то сказать, но тут почувствовала, как Кирилл обнял ее, как дышит ей в ухо и что–то шепчет, обдавая шею горячим дыханием.
Ладно! Надя позволит себе сегодня быть нежной. Это ничего не значит!..
Но скоро стало значить слишком много. В душе рождалось новое, теплое чувство, сильное и от этого страшное.
Надя пыталась прогнать его, твердила, что с ней такого случиться не должно, но вот случилось…
Наде никто никогда не говорил о любви, а она и не ждала, ей было всё равно. А Кирилл стал особенным. Она ждала от него важных слов, а он тянул, как будто дразнил ее.
Они жили вместе, спорили, мирились, смеялись и дурачились, но ни один не говорил, ради чего всё это.
И тогда Надя испугалась. А вдруг всё закончится, как было с другими? А если Кирилл найдет себе следующую пассию и велит Надежде уезжать от него?
«Видала, как я с ней?» — опять слышала она голос отца и представляла, как Кирилл, сидя где–нибудь в баре, смеется над Надей, обнимая чужую девицу.
Паника – не лучший помощник в отношениях, но Надя не могла ничего с собой поделать. Она дождалась Кирилла с работы и сообщила ему, что уходит, что с ним скучно и, вообще, они чужие друг другу люди. Она зря потратила на него столько времени, и жалеет о том, что между ними было.
— А я не жалею, — спокойно сидя на диване, ответил Кирилл, потом, внимательно глядя на Надю, продолжил:
— Не жалею. Мне всё равно. Ты иди, я уж не стану провожать, устал. Знаешь, давно хотел тебе сказать, ты неправильная какая–то. Ты любить не умеешь. А вроде образованный человек…
Надя скривилась, как от пощечины.
— Я не умею и не хочу любить. Ты прав. Образование тут не играет роли. Я выросла в равнодушии, я пропитана им насквозь, полна так, что нет места на что–то другое. В десять лет меня отдали в детдом. Я прожила там почти год, так и не знаю, почему. Там я познакомилась с Герой. Мы подружились, но я разочаровала ее, она возненавидела меня, хотя я ни в чем не был виновата. Я любила маму, пока была маленькая, потом она стала мне отвратительна, потому что ушла, оставив меня в холле приюта. Где она, твоя хваленая любовь? У меня был парень, а потом он сменил меня, как рубашку или машину, как наволочку у подушки. А клялся в любви… Нет ее, никакой – ни материнской, ни той, что между нами могла бы быть. Ее просто нет. Я рада, что у меня нет детей! — Надя схватила чемодан и стала привычным движением бросать туда вещи. — Я не смогу их любить, а если полюблю, то боюсь задушить своей любовью. И тогда они возненавидят меня. Я поломанная игрушка, некачественная, таким не стоит иметь продолжение. Ты не приходи и не звони больше. Пока!
— Так не бывает, — пожал плечами Кирилл. — Ты живая, значит, ты умеешь любить. И я сейчас не про постель. Там работает физика, биология, это другое. Но я видел, как ты наливаешь мне чай, как ты идешь ко мне, когда я возвращаюсь из командировки. Ты можешь бояться назвать это любовью, но это она. Знаешь, у меня были одни отношения… Долгие, тяжелые, я отдал, кажется, почти всего себя, а она посмеялась надо мной. Это было унизительно, больно. Я клялся, что больше никогда… А потом понял, что, любя искренне, как было тогда, я стал богаче, а она обнищала, потому что играть роль вечно не сможет никто… Хочешь, уходи, Надя, но куда ты денешься от себя?
Надежда закрыла чемодан, выпрямилась и мотая головой, заспешила в прихожую. Она уже надела сапоги и куртку, уже повязала шарф и проверила, лежат ли в карманах перчатки, уже открыла дверь, выкатывая из квартиры чемодан. И ждала…
— Останься! — почитала она по его губам. — Пожалуйста, останься…
Никто до этого не просил ее об этом. И поэтому она убегала.
Но сегодня она останется. И позволит себе быть счастливой…
…Надя, уткнувшись носом в одеяльце, где сопел ее новорожденный сын, раскачивалась в кресле и напевала колыбельную. Скоро вернется с работы Кирилл, он поможет искупать Мишку, потом помассирует Наде затекшие плечи, и, уложив сына, супруги будут обсуждать цены на продукты и скорый приезд Геры с детьми; они рано лягут спать, не дождавшись детектива по телевизору, который так хотели посмотреть. Они будут лежать, обняв друг друга, потом Кирилл отвернется, но Надя вздохнет во сне, и он снова обнимет ее, шепча о любви. И утром, стоя на балконе, Надя будет щуриться от солнечных зайчиков, прыгающих по ее лицу, и засмеется, прямо как на том портрете из прошлого…