Как то вечером в дом Николая в окно постучали.
– Кого это не легкая на ночь глядя принесла? – ворчал Николай и пошел отпирать ворота.
– Кто там? Чего надо?
– Хозяева дорогие, помогите, уважьте,- донеслось из – за ворот. Сами мы не местные, проездом. Хотели спросить – не знаете ли вы, где здесь в селе живет Мария Окудалова? Здесь ли она?
– Не знаю я ни кого с такой фамилией, а Марий тут хватает, кто ж знает какая из них, – отвечал Николай, рассматривая ночных гостей в полумраке.
– Сами мы ремесленники, едем с города, где продавали свои товары. Да вот решил я узнать в вашем селе то, что давно мне покоя не дает. История эта давняя, сколько годков уже прошло. Сестра моя Катерина, перед тем как Богу душу отдать, открылась мне и покаялась, что когда то, в тяжелые времена оставила она в вашем селе девчушку двух лет. Тяжело им тогда было – есть не чего и угла своего не было. Вот и оставили чужим людям, чтоб совсем не пропасть. А в тот час, когда она мне призналась, то и наказала – разыскать ее, коли смогу. Вот такая наша история,- снимая шапку, поведал странный гость.
Николай впустил путников в дом и позволил им переночевать.
– Мать, зажги свечку да собери что поесть,- крикнул мужчина и усадил гостей на лавку.
Мать Николая спешно начала управляться на кухне, выставляя на стол не хитрый ужин.
Когда путники рассказали историю про девочку, тогда уже у Николая что – то кольнуло в душе. Ведь бывшую жену его тоже звали Марией, и была она подкидышем. А когда при свете свечи разглядел он лицо гостя, то совсем Николаю не по себе стало. Мужик, который назвался дядькой Маши, был чисто вылитый цыган – черные как сажа волосы, черные глаза.
Еще крепче задумался Иван, да только решил, что утро вечера мудренее и завтра видно будет. Поутру отправились они к дому Марии. Иван много лет уже не разговаривал с ней, обходил ее всегда дорогой, знаться не хотел. От Ивана тоже глаза воротил, видеть не хотел. Все считал, что виновата Мария перед ним и не его это сын.
Мария выглянула в окно и очень удивилась, увидев Николая с чужими людьми у ворот. Вышла, пряча глаза, не зная, чего от нее хотят незваные гости.
– Она! Видит Бог – она! – воскликнул черноволосый дядька, – Катерины это дочка, копия матери своей. Ах ты Боже мой, надо же такой уродиться, как две капли с матерью своей похожи.
Мария ни чего не понимала. Так и стояли все, глазея друг на друга, только дядька Марии не мог унять радость, что нашел племянницу.
– Я дядька твой родной Маша. Наказала мне мать твоя перед кончиной разыскать тебя и прощения попросить. Вот дал Бог, и получилось у меня. Нашел родную кровь!
Мария заплакала от таких новостей. Всю жизнь росла она сироткой, гостьей была во всех домах. Ни одной родной души не знала, сколько себя помнила. А тут – дядька родной! Не могла сдержать она слез от таких новостей.
– А пойдемте, отойдем в сторонку, дядька,- тихо сказал Николай,- спросить чего у вас хочу.
– Вы уж не обижайтесь, но позвольте узнать – были ли в вашем роду цыгане? Сам вы очень даже лицом смахиваете на них, уж не обессудьте, но то очень нужно мне знать,- у Николая стучало сердце, потому как начал он понимать, что был он сильно не прав и виноват перед Машей с сыном.
– А то! Дед наш был цыганом. Правда, из табора он ушел, чтоб на бабке нашей жениться. А так – чисто цыган дед был, – поведал Николаю дядька.
А так же рассказал, что то нет – нет, да и рождаются в их роду иногда темненькие. Не часто, но все же случается такое.
– Бабкина кровь сильнее оказалась, дети почти все их славянские вышли. Уж так было, что дед цыган не верил порой, что его это дети. А после все поняли да смирились с этим. А как другое поколение нарождаться стало, так начали цыганята появляться. Вот такое это хитрое дело – что по родове передается,- подмигнул дядька Николаю.
Тут из дома выбежал Иван, глядя своими большими черными глазами то на гостей, то на Николая. Он видел, как сильно мальчик похож на своего двоюродного деда.
– Вот же как бывает то! Вот же я глупец,- тихо шептал Николай и взглянул на Машу.
– Прости Маша. Прости меня за все,- Николай взял за руку бывшую жену, прости меня, дурака.
Вот такая история приключилась давным давно в деревне Ольховка. Верно говорят – пути господни неисповедимы!
Краски жизни