Он же любил маму.
А потом поехал к ней домой, вещи взять. Да и газ перекрыть, воду; мало ли.
Зашел на кухню.
На столе стояла чашка с водянистым чаем; недопитым. И лежал сухарик. Сверху помазан вареньем. И банка с остатками варенья стоит.
А в холодильнике луковица и две картошки. И все. Пустой холодильник.
И сын сам схватился за сердце; так оно сжалось.
Пенсии хватало. Но жила мама в старом доме на девятом этаже. Лифт постоянно ломался. А мама плохо видела; вот очки лежат. Они уже не помогали. И ходила плохо, с палочкой. Вот палочка.
Ей просто трудно было выходить в магазин. Или в аптеку. Она старалась пореже ходить. И не гуляла; как гулять-то одной, если плохо видишь? Она сидела дома, в крохотной квартирке. Слушала радио; телевизор сломался, сыну она сказала, да он позабыл. И вот, пила чай с сухариками. Не от нищеты. А потому что трудно ходить.
И ничего она не просила, ни на что не жаловалась. У сына и так много дел, а пенсии хватает!
Хватает пенсии. А тепла и внимания не хватает. Но их иным людям совестно просить. Они сами справляются. И пьют чай с сухариком в одиночестве. И мечтают, чтобы к ним пришли…
Но приходят иногда слишком поздно. Когда уже не нужен торт. А цветы нужны – положить на могилку…
И сын плакал как маленький, утирал слезы маминым фартучком. Плакал над сухариком. И над самим зачерствевшим сердцем лил слезы…Сердце тоже ссыхается и твердеет с годами.
И он молился, чтобы мама осталась жива. Чтобы можно было все исправить! Он любые деньги сулил врачам; а они говорили, что дело не в деньгах. Лечение проводят! Ждите.
И сын ждал маму, как в детстве.
И забрал её живой из больницы. Маленькую старую девочку, закутанную в шаль.
Он достроил дом. И мама живет в хорошей комнате с окном в сад.
И все вместе вечером пьют чай с конфетами и печеньями… И мама стала молодой и красивой, как в детстве. Улыбается…
А потом сын просыпается в слезах. Понимает, что это был только счастливый сон, утешение от мамы. Которой хватало пенсии. Но не хватило немного тепла и внимания, – и уже ничего не исправить…
Анна Кирьянова