…

“Славный! Ну какой же славный мальчишка!”- не перестаёт умиляться бабушка.

Перекусив и пообщавшись с бабой и дедом, Стёпка схватил отремонтированный велосипед и помчался гулять с друзьями. Вечером, когда за окном было уже темно и затихли куры и зелёные бусины вишен было не разглядеть из окна, Стёпа полез в нижний отдел советской стенки, чтобы достать фотоальбомы. Он очень любил их рассматривать, особенно детские фотографии отца, ведь были они на одно лицо, просто диво какое-то – будто это сам Стёпка изображён на этих чёрно-белых, скатанных по краям от времени снимках.

– Это мы в Анапу ездили по путёвке, – в который раз рассказывала Ирина Алексеевна, – а это у нас здесь, на Оке купались, а это на рыбалке с папой он, опять у нас.

– А помнишь, ба, какую мы с дедом вытянули огромную рыбину, когда в том году удили? – перебивает её Стёпка, – а папа такую же ловил?

– Бывало и больше, – склоняет голову на бок бабушка.

– А папа очень любил рыбалку?

– По настроению, шебутной он был, неусидчивый…

Но Стёпке слышится, что папа очень любил рыбачить.

– А я тоже рыбалку люблю! Возможно, больше всего на свете! Деда, пойдём рыбачить на днях?!

-Та можно… – приглушённо отвечает дед из комнаты.

– Ба?

– Аюшки?

Стёпка поднял голову и стеснительно уткнулся лбом в плечо бабушки, чтобы та не увидела его глаз.

– А мы с папой вообще никогда-никогда не встретимся?

– Не знаю, Стёпушка, не знаю, родненький, как Бог даст, я надеюсь на это.

Далее Стёпа меланхолично продолжил перебирать снимки, уже молча, а бабушка сидела рядом и украдкой подтирала упрямые слёзы, которые никак не хотели кончаться.

Через месяц наметился юбилей у Стёпиной прабабушки, дедовой матери. Женщина решила созвать всю родню и Вова, отец Стёпы, тоже вознамерился туда поехать полным составом. Ирина Алексеевна решила предпринять хитрую и решительную попытку по сближению сына и внука. Появление Стёпы в доме прабабушки должно было стать для Вовы сюрпризом…

Ирина Алексеевна с мужем и Стёпой прибыли на место раньше, а Вова с женой задерживались. Стёпка прекрасно ладил со всей роднёй, его любили как дети, так и взрослые. Когда во дворе заволновался пёс, Ирина Алексеевна выглянула в окно и воскликнула:

– Ну наконец-то и Вова приехал!

Она покосилась на внука – тот выбежал на середину зала, выглядел ни живым, ни мёртвым. Замер мальчик, как загнанный в перевёрнутое ведро котёнок, а между тем преследовавшая его собака перекрыла выход и нюхает, нюхает, и стекает от пасти густая слюна… Вова первым вошёл. Улыбка на его лице не то, чтобы скисла, но резко сменилась изумлением.

– Привет, – неуверенно сказал Вова.

– Привет…

– Ты… значит… гостишь у бабушки?

– Да, с июня.

– Понятно… – промямлил Вова и взглянул на мать. Ирина Алексеевна переступила с ноги на ногу. У неё была одна надежда – что вторая жена Вовы задержится во дворе с детьми хотя бы на пять минут.

– Нравится тебе бывать у бабушки?

– Да, в деревне здорово, особенно летом, вода уже тёплая в речке, мы купаемся, а ещё мы на рыбалку ходили с дедушкой, – расплылся в улыбке Стёпа.

– Да, рыбалка – это вещь! О, Костян, здорова! – поздоровался он за руку с кузеном, а потом ещё с несколькими родственниками, – привет, привет, здравствуйте!

Всё смотрели на него горящими глазами и переводили взгляды на Стёпу. Вова вернулся к сыну.

– В речке, говоришь, плаваешь? А плавать хорошо умеешь? Там у берега есть места глубокие, с осторожностью бы…

– А я в воде как рыба, даже лучше, у меня рекорд три минуты под водой, ещё никто из пацанов не переплюнул.

– Я тоже в детстве нырял лучше всех, сейчас, конечно, утратил сноровку… – скромно признался Вова.

– Теперь понятно в кого Стёпушка! – умилённо сказала одна из тёток.

Отец и сын стояли друг от друга на расстоянии вытянутой руки и вполне дружелюбно общались. Вова спрашивал сына об успехах в учёбе и даже не подозревал, что за его спиной, в дверном косяке, уже с минуту стоит жена и наливается гневом.

– И кто же, позвольте узнать, привёз сюда этого мальчика?! – громко спросила она и кинула ненавистный взгляд на Ирину Алексеевну. – Надо думать, что это вы, любезная свекровушка, никак не угомонитесь?

– Женя, успокойся, – пошёл к ней муж и встал между матерью и женой, но Евгения его отодвинула.

– Знаю я ваши хитрости! – размашисто погрозила она пальцем, – вы его специально сюда притащили, чтобы меня унизить, вы даже во сне стоите козни, чтобы разлучить со мной Вову. Вот, посмотрите! Сын у него! А наша общая дочь – это так… девочки – не люди! Внучка для вас – это мимо!

– Так ты ж не даёшь мне её видеть и сама никогда не привозишь! – возмутилась Ирина Алексеевна. От прямолинейной наглости невестки она растерялась.

– Он и так из нас алименты жрёт, хватит с него и этого! Не лезьте в нашу семью! А ты чего смотришь? Занят твой папка, рот на чужое не разевай, – вскинулась она и на Стёпу.

– Женя, ну хватит! – опять попросил Вова.

– Чё хватит? Чё хватит-то? – хабалисто верещала Евгения. – Твоя мамочка специально его привезла, чтобы ты проникся, авось ещё денег урвать получится! А для меня это унижение, я не собираюсь выносить таких оскорблений, пусть он сейчас же убирается, он здесь лишний, слышь, пацан? Ни на что не надейся!

Родственники возмущённо загудели, а Стёпа хотел было выскочить во двор, но бабушка преградила ему дорогу, поэтому мальчик, плача, убежал на второй этаж. Он не спускался оттуда до самого вечера и попытки бабушки его успокоить не принесли результата.

После того, как Стёпа исчез из поля зрения, Евгения победоносно ухмыльнулась и прошествовала со своими детьми к праздничному столу. Родственники продолжали возмущённо гудеть. Все осуждали поступок Евгении. Прабабушка холодно приняла подарок и качала головой, давая понять, что тоже не поддерживает подобное хамство. С Евгении все замечания стекали, как с гуся вода – она сидела и нагло улыбалась.

– Не лезьте в нашу семью! Без вас разберёмся!

Тостов не было. Праздничного настроения тоже. Вова пытался выгородить жену, но когда возмущения стали литься через край и достигли своего пика, они с женой собрались и уехали.

Когда Стёпа с бабой и дедом вернулись домой, Стёпа прижался перед сном к бабушке и спросил:

– Ба, а почему меня папа так не любит? Я же просто хотел поговорить с ним, я не хотел от него денег, как сказала та женщина.

Он понимал, что отец не заступился за него, не попытался опровергнуть слова жены о том, что Стёпа ему не нужен, не говоря уже о том, что отец, конечно же, не поднялся наверх к нему, чтобы сгладить неудобство.

– Прости меня, Стёпушка, прости… Это я виновата. Не надо было мне вас сводить…

Стёпа вскоре заснул, а Ирина Алексеевна всё сидела в гостиной и плакала, плакала. От деда ей тоже нагоняй достался – плохая, мол, идея, насильно мил не будешь, только хуже всё сделала. Сердце подсказывало ей, что не стоит сдаваться – надо и дальше пытаться наладить общение отца и сына, а разум говорил – остановись…

Пойдём со мной