…

Иван словно ждал:
— Давай помогу! Ну, че ты уперся? Для дочки ведь.
Работу закончили поздно. Сели. Выпили. И долго говорили «за жизнь». Уходя, Иван положил на комод коробочку с подарком для Ангелины. В ней лежал крошечный серебряный ангелочек. Точно такой же, какой подарил дочке Алексей.

Папа и… папа

Иван теперь часто бывал в Ворожейке. От его села всего-то 10 километров. Ангелинка бросалась к окну, завидев красные «Жигули»:
— Плиехал! Плиехал! Ула!

Иван подхватывал девочку на руки, нес в хату:
— А ну, Леха, тетка Клавдия, принимайте подарки! Хлебопечку купил. И вот микроволновку.
— А это тебе, лапушка моя, золотце, — приговаривал он, доставая из машины очередную куклу. Если в селе в первые годы судачили, что покойница Татьяна изменила мужу, а два мужика дочку поделить не могут, то постепенно молва утихла. Бабы обижались на Алексея: мужик хорош, а один. Да и Иван тоже. Говорили, правда, что у него в Завидове подружка есть, но на вопросы Алексея Иван лишь отмахивался:
— Какие женщины? Нам с тобой, Леша, сперва дочку на ноги поставить надо. А там уж…

Беда

В тот день Алексей позвонил Ивану поздним вечером:
— Гони ко мне! В район, в больницу надо. Ангелинка…
Иван тут же примчался. Ехали и каждый молился про себя: «Только бы выжила». Обоим было наплевать, чья она дочь. Давным-давно на этой дележке был поставлен крест, и каждый в глубине души считал себя отцом ребенка. Потому и вопрос об экспертизе не поднимали, чтоб не нарушить хрупкого счастья.

Врач не обрадовал:
— Подозрение на апластическую анемию. С этим в Москву лучше. Там возможностей больше.

И через пару дней, сняв все сбережения и взяв отпуск, оба с ребенком рванули в столицу. Жили на съемной квартире и каждый день по очереди дежурили в больнице. Скоро врач попросил прийти отца. Но пришли оба.
— Ребенку необходима пересадка костного мозга — нужен донор.

Алексей шагнул вперед…
Иван встал рядом, облизал пересохшие губы:
— Я тоже… родственник.

Результат тестирования оказался для Алексея ударом:
— Вы не являетесь биологическим отцом девочки и быть донором не можете, — чеканил врач приговор.
У Алексея потемнело в глазах. Значит, все-таки отец Иван?

Вместе

Жизнь человека богата на парадоксы. Парадоксом в судьбе этих мужчин оказалась чудовищная ложь.
— Этого не может быть! — Иван метался по больничному коридору. Халат упал с широких плеч. — Они сказали, что я… я тоже… ей не родной. Ни ты, ни я! Понимаешь?
— Что?! — Алексей стал белым как полотно. Его подкосило не жуткое открытие, что покойная жена скрыла правду и от него, и от любовника. Сейчас это было почти неважно. Страх за жизнь малышки, которую вопреки всему он все равно считал своей дочерью, вот что заставляло дрожать сердце.
— Что же теперь? Как помочь? — выдавил он.

Иван тяжело дышал, подбирая слова:
— Доктор сказал, будут искать подходящего донора…

Оба замолчали. Курили. Но Алексей вдруг словно очнулся.
— Все равно она моя… наша дочка. Так? Сгоняй домой. Ремонт надо бы в детской сделать. И тетке Клавдии скажи, скоро вернемся.

Через месяц Ангелине сделали операцию, и малышка пошла на поправку. Когда в обнимку с дочкой Алексей вышел на перрон, издали увидел: навстречу бежит Иван. Ангелинка потянулась ручками:
— Папа Ваня!

Но Алексей шутливо перебил:
— А я кто ж тогда?

Девочка серьезно посмотрела на него и, чуть картавя, сказала:
— И ты папа. Самый лучший…