…

“Знаешь, у нас дома что-то такое происходит. Непонятное что-то. Ты же понимаешь, я плачу целый день, все смотрю на фотографии сыночка и вою… Ничего не могу с собой поделать. Совсем тоскливо стало, когда муж убрал его кроватку и на ее место снова поставили стол с иконами. Мне так плохо было, что я плохо помню первые несколько часов. Помню, что каталась по полу от тоски и отчаяния, а муж все курил, не говоря ни слова. Потом я отрубилась. То ли уснула, то ли впала в обморочное состояние, а потом уснула. Не знаю. Но когда я проснулась утром и, увидев фотографию моего мальчика, снова заплакала, все иконы попадали. И так было раз за разом, изо дня в день. Стоит мне заплакать – иконы падают.

А после 9-го дня мне каждую ночь снится мой малыш, весь мокрый, я всю ночь меняю ему пеленки, переодеваю его, а он все равно весь мокрый, как будто не в коляске лежит, а в ванночке с водой.

Сегодня ночью мне другой сон приснился. Как будто стоит сынок, уже подросший, вроде как годика два ему, за стеклянной стеной, плачет и приговаривает: “Мне мокро, ты меня слезами залила, мама. Я кушать хочу. Дай мне покушать, покорми меня, мамочка.”

И, ты, знаешь, как отрезало. Я сегодня еще не плакала, и постараюсь держать себя в руках, хоть и тяжело.

Да и помянуть его надо, все-таки.”