Алевтина и Сергей женаты три года. Познакомились случайно, в транспорте. Аля ехала из института, а Сергей с работы. Они оказались в одном вагоне электрички и сели рядом на сидения. Напротив них сидел мужчина не очень опрятного вида, причем в изрядном подпитии, но, как оказалось, очень вежливый и интеллигентный. Он попросил у молодых людей разрешения прилечь на сидении. Аля и Сергей дружно кивнули, и мужчина с наслаждением растянулся на мягком диванчике, а потом, подложив обе ладони под щёку и поджав ноги, улегся на бок. Через минуту он сладко засопел. Электричка мерно покачивалась, убаюкивая бедолагу, а он улыбался во сне, как младенец. Аля, глянув на безмятежно спящего пассажира, не удержалась и прыснула от смеха. Сергей тоже пошутил на эту тему. Так и разговорились. Оказалось, что они оба живут в пригороде, недалеко друг от друга. И ездят примерно в одно и то же время и утром и вечером.
— Только почему-то до сегодняшнего дня мы не встречались, — удивленно заметил Сергей.
— Просто нужен был «пятый элемент», — засмеялась Аля и указала на спящего мужчину.
— А четыре предыдущих это что? — озадаченно спросил Сергей.
Аля стала загибать пальцы и перечислять:
— Электричка, подходящее время, ты и я. И он, — девушка снова засмеялась.
— Да. Точно. Он, — улыбнулся Сергей.
Они стали встречаться. В силу характера, и одного, и другого молодые люди много смеялись, постоянно шутили, и потому им было всегда весело и хорошо. Они понимали друг друга с полуслова. Один начнёт говорить, другой договаривает.
— Ты читаешь мои мысли! — смеялась Аля.
— Интуиция! И потом, мы же половинки. Так и должно быть, — важно отвечал Сергей.
Через год они поженились. Аля как раз окончила институт. Где будет жить молодая семья, было оговорено задолго до свадьбы. Алевтина имела твердое убеждение, что молодые должны жить отдельно от родителей, кроме того у неё были ещё две младшие сестрёнки и потому стеснять своих родных она не собиралась.
— Пока будем снимать квартиру, потом накопим на свою, — заявила Аля Сергею. Но тот оказался против. Категорически.
— Аль, со съемом мы долго на своё жильё копить будем. Так не пойдёт, — заявил он.
— И что ты предлагаешь? Я же говорю у меня негде жить, там и так тесно, да и родители, думаю, не обрадуются такой перспективе, они…
— Аль, погоди. Почему сразу у тебя? У меня, в нашей трехкомнатной квартире. С моей мамой. Она чудесный человек, думаю, вы поладите. Хотя у неё есть чудинка. Она сильно верит во всякую магию и колдовство. Но это ерунда, я считаю, безобидное увлечение.
— Ну… Я как то не думала…
— А ты подумай.
Сергей был поздним ребенком, младшим. У него имелась старшая сестра, которая давно вышла замуж и жила в другом городе. По рассказам матери Сергея, Ирины Романовны, Аля поняла, что у сестры двое детей: мальчик и девочка. А отца у Сергея не стало очень давно, несчастный случай. Ирина Романовна десять лет назад вышла на пенсию, пока продолжала работать, но совсем скоро собиралась увольняться.
— Устала я. Да и здоровье уже не то, ноги болят, надо операцию делать. Ходить совсем не могу, — заявляла она сыну.
Молодые люди поженились, а Ирина Романовна уволилась и осела дома. Присутствие в доме постороннего человека в лице невестки стало её сильно напрягать. Сначала она молчала, главным образом потому, что сама адаптировалась к жизни на пенсии и видимо ей было просто не до Али. Примерно месяц они жили ещё более-менее спокойно, а потом, всё больше стали случаться споры и ругань. Потихоньку полегоньку это переросло в настоящую вражду.
— Аля! — громким властным голосом вещает свекровь, стучась в закрытую дверь ванной комнаты. — Долго не мойся, воды знаешь, сколько уходит?! И напор поменьше делай. Счетчик так и накручивает. Не расплатимся! И воды вчера после твоего мытья на полу налито было ужас сколько, лужи целые. Сама вытирай, я что, нянька тебе?
Аля, стиснув зубы, молчит и продолжает намыливать тело гелем для душа. Только настроения уже никакого, хочется побыстрее выйти из ванной, а ведь планировала не спеша помыться, с удовольствием, воспользоваться скрабом и сделать много ещё всякого нужного и приятного, «почистить пёрышки» — как она любила говорить… А Сергей сидит в комнате, в наушниках и не слышит, как мать ругается. А потом Аля ему рассказывает, а он не верит.
— Аль, ну пожилой человек, прости ты её, — миролюбиво говорит Сергей. — Да и ничего особенного она тебе не сказала.
— При тебе, да! А как тебя дома нет, или когда она знает, что ты не слышишь, так хоть беги, — жалуется Аля. — Не думала я, что так будет.
— Не паникуй, всё нормально. Это временно. Привыкнем друг другу.
Но ничего не менялось. Свекровь продолжала высказывать свои претензии.
— Сережа привык питаться хорошо, я конечно виновата, избаловала, сама поваром отработала двадцать лет, понимаю, что к чему. Но ты то, девочка, должна уже научиться! Что за варево у вас там в кастрюльке стоит? Я понюхала, пахнет не пойми чем, как бы не отравились, — выговаривала Ирина Романовна.
— Это суп, — обижалась Аля. — Суп пюре с тыквой.
— Фу, — это для больных что ли? Суп пюре больным дают! Сын мой здоровый мужчина! Ему мясо надо. Борщ вари из говядины на сахарной косточке или щи, да так, чтобы ложка стояла, а то я видела у тебя суп пустой совсем как-то раз получился, капуста за морковкой гонялась… Эх…
К слову сказать, готовили они раздельно. Ирина Романовна сама себе варила и суп, и кашу. А молодым даже полку в холодильнике выделила и посуду: не только тарелки и столовые приборы, но так же кастрюли, сковородки, чайник. Всё отдельно, как в коммунальной квартире.
Аля старалась на попрёки свекрови ничего не отвечать, но это становилось всё труднее.
— Полотенца у вас грязные, стирать пора. Мои висят рядом чистенькие, наглаженные, а ваши, страх смотреть. Аля! Ну что ты за хозяйка?! И окна мыть пора, Пасха скоро, а у вас окна не мытые. Я своё помыла, теперь ваш черед. И вообще кругом пыль клоками катается, сколько можно напоминать, кто убирать будет? Я так не привыкла. Но я же не могу за вас всё делать!
Аля плакала и снова жаловалась Сергею. И он снова не хотел замечать очевидных вещей и говорил, что это всё мелочи. И ничего страшного. И что пожилого человека надо терпеть и проявлять уважение.
— Я проявляю, — вздохнула Аля. — Даже слишком, но нам надо всё-таки уходить на съемное жильё. Я так больше не могу.
Ситуация осложнялась тем, что Сергей перешел на другую работу, заканчивать стал гораздо позднее, а Аля наоборот заканчивала раньше и выслушивать все приходилось ей.
— Погоди, Аля. Скоро накопим, — уговаривал Сергей. — Тогда и съедем, обещаю тебе.
Он все же считал, что ничего страшного не происходит.
— Хотелось бы верить, — грустно вздыхала Аля. Она не знала, сколько сможет ещё выдержать и надеялась, что ей все-таки удастся убедить мужа. Так они и жили до тех пор, пока Аля случайно не узнала шокирующие новости.
Ирина Романовна затеяла уборку в шкафах, привлекла к этому Алю. Они вместе разбирали разные стопки хлама, документов, старой посуды, одежды, постельного белья. Что-то свекровь велела выбросить, и Аля ходила на помойку с огромным мешком, а что-то оставили, но аккуратно сложили, тщательно вытерев пыль. И вот, разбирая стопку документов, Аля случайно увидела документ, в котором было черным по белому написано, что её муж, оказывается, владеет квартирой. Обычной двухкомнатной квартирой, находящейся в том же городе, где они и жили…
Новость сильно взбудоражила Алю, правда она не подала виду и не стала ни о чем спрашивать свекровь, зато когда приехал с работы муж, то налетела на него, словно коршун на добычу.
— Я знаю, что у тебя есть квартира! Почему ты мне ничего никогда не говорил про неё! И самый главный вопрос. Почему мы живем у твоей мамы, когда ты владелец отдельного жилья?! И зачем мы тогда копим?! — Аля заплакала.
— Ну… Это… — замялся муж и отвёл глаза. — Раз уж ты всё знаешь… В общем, жить там нельзя.
— Как нельзя? Почему?!
— Она сдаётся. Уже много лет.
— Сдаётся?!! А деньги? Доход со сдачи? — Аля вытерла слёзы и посмотрела на Сергея.
Ему стало жалко жену. В самом деле, может и не стоило от неё это скрывать? Нехорошо как то. Но мама… Она просила не говорить. И вообще, тогда, когда всё это начиналось, он был не женат. А теперь… Теперь всё по-другому. И стоит рассказать Але всё, как есть.
— Что ты молчишь? — напряженно спросила Аля.
— Деньги, которые я получаю от сдачи квартиры, я перевожу своей сестре Ольге.
— Сестре?!!
— Да. Там грустная история. Её дочь… она серьёзно больна. Выяснилось это, когда малютке было четыре года. Сейчас ей девять. Провели две операции. Одна бесплатная, другая платная. Им пришлось взять огромный кредит. Врачи никаких прогнозов не давали. Потом потребовалась дорогостоящая реабилитация. Потом длительное консервативное лечение дорогими препаратами. И всё это без какой-либо надежды на излечение. Просто поддерживающая терапия. И как раз тогда не стало моей бабушки со стороны отца. Она оставила мне квартиру. Другой бабушки, со стороны матери, не стало ещё раньше, у неё тоже была квартира, она завещала её Ольге, вот в той квартире как раз и живет сестра со своей семьёй. Это далеко, шестьсот километров отсюда… Тогда и решили, что я буду свою квартиру сдавать и помогать сестре. Понимаешь, Оля работать не может, она полностью посвятила себя уходу за больным ребенком, денег там вечно не хватает, а ведь ещё и второй ребенок растет. Муж у неё зарабатывает мало… И в общем, вот…
— Я ухожу, — сказала Аля. Она решительно вытерла слёзы и отправилась в комнату, чтобы собрать свои вещи. Она решила пожить некоторое время у родителей. И подумать. И муж пусть подумает. Разве можно с ней так поступать? Зачем было скрывать такое? Она что ему совсем чужая? Какие ещё факты от неё скрывает муж?
Сергей предпринял слабые попытки её удержать, но Алевтина была тверда в своём решении. Она очень обиделась на мужа.
— Ушла? — голова Ирины Романовны высунулась в коридор, как только за Алей закрылась дверь. — Ну и правильно. Скатертью дорога… Может, найдешь нормальную, а не эту неумеху чудную. Ты гляди что, рот разевает на твои квадратные метры! А сама голодранка ни с чем пришла. Надо было искать невесту с приданным!
— Мам, ты специально что ли? — удивлённо спросил Сергей.
— А… ну… это… нет, конечно. Что ты говоришь, сын?! Это она такая хитрая и глазастая, всё подсмотрела, а потом давай орать, как на базаре. А что такого то? Дело благородное. Ты помогаешь своей сестре, у неё, между прочим, горе большое, неизлечимо больной ребенок, — сказала Ирина Романовна, а потом заплакала и запричитала: — Ох, Олюшка моя, доченька, и за что ей такое наказание досталося…
Сергей молча посмотрел на мать и так же, не говоря ни слова, прошел в свою комнату и закрыл дверь. Он понял. Аля была права. Мать выживала их из дома. Точнее Алю. А теперь жена обиделась и кто знает, удастся ли восстановить прежние отношения? Хотя все так запутанно… Когда-то всё же надо было бы рассказать Але об этой квартире. Или не надо? До каких пор он собирался это скрывать?