-Фу, бусы, фантики, у меня есть тётя Поля и она красивее всего вашего барахла. Вот вы закололи заколку, спрятали фантики в коробку и всё, а моя тётя Поля, она добрая. Она меня всегда обнимает, улыбается мне, угощает разными вкуснятинами, вот она самая красивая потому что самая добрая.
-Никакая она не твоя,-злились девчонки, -она чужая и ты ей чужая, у неё есть свои дети, а ты Ирка-дырка, такая же детдомовка, как и мы.
Ирка не любила, когда её обзывали и всегда бросалась в драку со своими обидчиками. Иногда даже в неравную драку с двумя или с тремя девчонками. Дралась она не очень умело, но зато , она могла больно кусаться, зубы у неё были что надо, правда один уже стал шататься, но зато, когда он выпадет, на его месте вырастит новый, крепкий зуб и этим новым зубом Ирка будет ещё больнее кусаться. Никому и никогда она не даст себя в обиду.
Никаким цацкам, которые девчонки хранили в коробках из под конфет или из-под чая, Ирка не завидовала. Единственно ей хотелось такой же красный бант, как у Нюси и Ирка его украла. Прокралась ночью к коробочке Нюси, а утром этот бант красовался на жидких волосах Ирки. Нюся не могла отнять бант. Она не умела ни драться, ни кусаться, она просто сидела и плакала. Ирке стало жалко Нюсю и она вернула бант, но когда у Нюси появились новые родители, которые захотели её забрать к себе, то счастливая девочка сама подарила Ирке эту капроновую ленту, называемую бантом.
Ирка считала этот бант волшебным и была уверенна, что именно он помог Нюсе найти родителей. В надежде, что бант непременно поможет в поиске родителей и самой Ирке, она вплетала его в волосы каждый день. Даже когда у неё обнаружились вши и её подстригли налысо, она привязывала волшебный бант себе на шею, но родители не находились.
Своей мечтой о добрых родителях, она делилась с тётей Полей и рассказала ей о волшебном банте, который помог Нюсе, а теперь обязательно поможет и ей. Тётя Поля ничего не говорила. Она обнимала Ирку, целовала её в макушку, а Ирка обхватывала её за ноги, тётя Поля гладила Ирку по голове и они стояли так минут пять, а потом тётя Поля шла мыть полы.
Тот самый день, когда Ирка узнала, что она некрасивая, но тётя Поля всё равно захотела стать её мамой, она никогда не забудет.
Ирка побежала, за тётей Полей, хотела с нею поздороваться и обнять, но тетя Поля зашла в кабинет заведующий. Девочка решила её подождать. Дверь в кабинет была не плотно закрыта и Ирка услышала разговор. Что сказала тётя Поля, Ирка не расслышала, зато она услышала как заведующая громко говорила и даже кричала:
-Нет и нет, Полина Яковлевна. Это просто юридически невозможно. Вы это понимаете не хуже меня. Который раз я вам это говорю? Не-воз-мож-но,- по слогам произнесла Татьяна Арнольдовна,-как вам ещё объяснять?
Ирке не понравилось, что Татьяна Арнольдовна кричит на её любимую тётю Полю и она приложилась ухом к щели приоткрытой двери.
Потом Ирка услышала голос тёти Поли:
-Если бы вы знали Татьяна Арнольдовна, как она ждёт родителей, у меня сердце кровью обливается.
-Я не могу навязывать детей, вы же знаете родители их сами выбирают, а выбирают красивых, здоровых, да и то частенько возвращают их назад. Не вам мне говорить, какие душевные травмы у детей, вернувшихся из семьи в эти стены. А Ира, сами видите, ребёнок некрасивый и у неё, можно сказать нет шансов.
Ирка вздрогнула. Она поняла, что говорят о ней. Значит она некрасивая, хотя изо всех сил старается быть красивою, всегда улыбается, чтобы новые родители не думали, что она зануда, ведь весёлых все любят. Вон клоуны весёлые их все любят, им все рады, а потом у неё такой красивый красный бант. Ирка стояла у двери и плакала, значит у неё не будет новых родителей, Татьяна Арнольдовна сказала, она некрасивая, а некрасивых не выбирают.
-Но Ира здорова и она умная, смышлёная девочка, если бы вы посодействовали, я бы её взяла к себе,- настаивала тётя Поля.
– Вы опять за своё. Не знаю, что мне с вами делать, – строго сказала Татьяна Арнольдовна. Потом с минуту помолчала и добавила.- Давайте так, я постараюсь выбить для вас комнату, а пока вы можете Иру почаще брать к себе домой. Я попробую воссоединить вас с Ирой, если получится, но точно я ничего не могу обещать.
-Спасибо, Татьяна, Арнольдовна. Ира-это мой ребёнок, я это чувствую всей душой. Я не хочу чтобы её кто нибудь забрал. Она моя доченька.
Ирка не выдержала, толкнула дверь и ворвалась в кабинет Татьяны Арнольдовны.
-Мама, мама!-кричала Ирка, -я так и знала, что ты моя мама,-плакала Ирка,-ты меня ещё не узнала, а я первая тебя узнала и выбрала,-рыдала Ирка,- Красный бант помог. Не думай мама, это я только сегодня немного поплачу, а так я не буду плакать. Всегда буду улыбаться и тебе со мною будет весело.
Ирка боялась, что из-за того, что она расплакалась, тётя Поля передумает быть её мамой. Полина Яковлевна подхватила Ирку на руки, прижала её к себе и сказала:
-Ничего, Ирочка, а ты поплачь, если тебе хочется. Я тебя люблю даже плаксой, я и сама плачу, вот видишь -и тётя Поля вытерла свои и Иркины слёзы.
Татьяна Арнольдовна тоже смахнула непрошенную слезу. За столько лет работы в детском доме, он всякого насмотрелась, но её сердце не зачерствело и по-прежнему отзывается и на радость и на боль этих обездоленных детей.
Татьяна Арнольдовна помогла Полине получить комнату в коммуналке и оформить опеку над Ирой. Теперь у Ирки была мама и был свой дом и была трёхлетняя сестрёнка Лида. Ох как же Ирка полюбила Лиду, которая хвостиком ходила за Иркой и звала её Ила, засыпала только с Ирой и во всём для неё Ира была примером, а Ира гордилась этим, ведь она теперь старшая сестра.
Надолго Ирка забыла, что она некрасивая, потому что все её любили и сестрёнка Лида, и мама и соседи по коммуналке. Здесь её звали Ирой, Ирочкой, а бабушка Феня из соседней комнаты-внученькой, а никакой не Иркой и тем более не Иркой-дыркой и детдомовкой никто не называл.