-Мам Нина, может, увести тебя в дом, не то перегреешься, вон какая духота нынче на улице…
Старуха покачала своей седой головой:
-Нет, Дашка, не хочу я в дом. Подышать хочу воздухом…
Дарья поглядела на нее с сожалением, вздохнула и покачав головой, пошла к другому навесу, там выложила на скамью тряпье, и взялась за стирку.
Вода в бочке нагрелась под лучами солнца, Дарья зачерпнула ее ведром и вылила в деревянный ушат, туда же стиральную доску установила, добавила кипятку из бани…
А когда начала стирать тряпки, намыливая их куском серого мыла, расплакалась.
-Как же так, мам Нин, за что?
Старуха обеспокоенно выглянула из гамака.
-Мам Нин… – вытирала кулаком нос Дарья. -Михаська вчера сказал… Что новую жену привезет на днях. У-у-у-у! – прорвало на вой женщину. Старуха сочувственно смотрела на Дарью, в глазах старой женщины показались слезы.
Старуха Нина выставила из гамака сначала одну ногу, потом вторую и схватившись за веревки, слезла с гамака, потихоньку пошла к Дарье.
-Ты чего, Дарьюшка. Сказал, так пусть везет, тебе то что, – попыталась она приободрить женщину.
-Как что, – заливаясь слезами, горевала Даша. -Мне как жить? Внутри жжёт, ой мам…
***
Михаил, степенный мужчина, вышел из автомобиля “Нива” с пакетами.
-Дашка, где ты там? – крикнул он.
Из дома пулей выбежала жена Дарья и словно собачонка, подбежала встречать.
Михаил разворчался:
-Оглохла чтоль? Ить совсем не слышишь, что машина подъехала. Нда-а, всего тридцать пять стукнуло, а уже как старуха.
Он бросил к своим ногам пакеты, Дарья нагнулась и подняла их:
-Что там?
-Там хлеба, десять булок, куль сахара и крупа.
-А гвозди, Михась, гвозди купил? – заволновалась Дарья.
-Гвозди нет! – капризно вымолвил мужчина. -Ты ж позвонила, когда я из города выехал! А надо было пораньше!
Он важно пошел к дому, поигрывая брелоком с ключами, Дарья навьючилась пакетами и пошла поодаль, вся сгибаясь от тяжести.
-Видать, много ты сахару накупил, Миша, – бормотала она.
***
Отужинав, Михаил отодвинул от себя миску, деловито крякнул и поглядел лениво:
-Ну, бабоньки мои, чего делали целый день?
-Дак чем, огородами вон занималась, скотиной опять же, – отчиталась жена. – В свободное время приготовила есть и постиралась.
-И всё?
Михаил вздорно вздернул брови:
-А подушки новые, обещалась шить.
-Так шить некогда, – заикнулась Дарья.
-Так и знал, стареешь всё, – вздохнул муж. – По хозяйству не успеваешь, надо срочно Надьку сюда везти.
Дарья крутилась у стола, собирая посуду, а услышав такое, опустила руки:
-Каку Надьку? Ты что, Миш, что хоть тако говоришь, побойся Бога!
-Так ты разве не знаешь, каково мое настоящее имя, – удивился мужчина. -Махмуд я. А по вере еще, я имею право на вторую жену.
Не в силах больше выслушивать, женщина разрыдалась.
Мужчина походил по кухне, заглянул под крышки всех кастрюль и улыбнулся: ужин был очень вкусным, поэтому он смягчился:
-Ну все, все, не реви. Иди ка вон лучше, посуду вымой.
Дарья долго брякала посудой, даже разбились два блюдца. А пусть бьются. В них Даша выплеснула весь свой гнев.
-Эть, что творишь, значит останешься без колгот новых, – прикрикнул Михаил. На это Дарья взбесилась просто, выбежала из кухни, уперла руки в боки и заявила громко:
-Ежели привезешь сюда эту свою, мымру, значит я уйду!
Михаил сидел за столом в зале и раскладывал купюры денег. (Был у него ежевечерний такой ритуал, деньги пересчитывать). Недовольно он поглядел на жену и прикрыл рукой деньги.
-А не забыла ли ты Дарьюшка, что так и не родила мне наследников? – задал он резкий вопрос. Кровь схлынула с лица женщины.
Михаил встал, вынул из кармана большой платок, сложил в него свои денежки и бережно завернул, как младенца; прижал к себе и пошел за шторку. Там в огороженной занавесками комнате, стояла кровать с панцирной сеткой. На ней Михаил ночевал, “переехав” из опочивальни жены Дарьи.
Михаил поглядел через дырку в шторине на Дарью – не подглядывает ли за ним, быстренько отвернул покрывало на кровати, нащупал в матрасе заплатку, которая прикрывала собой дыру, и в пихнул внутрь деньги. Опять поглядев в дырку в шторине и убедившись, что жена не подглядывает, прикрыл покрывало, огладил бережно ладонью.
-То-то же, – важно вышел он из спальни и поглядел на жену:
-А мне чай не двадцать, чтобы ждать чуда! Я детей хочу растить, но от тебя толку как от того полена… Спасибо скажи, что хоть на улицу тебя не выкидываю, в хозяйстве сгодишься.
Еще несколько дней Дарья то грозилась, то плакала, на что муж нагло отвечал:
-Ну коль не согласна ты, кто ж неволит. Езжай на все четыре стороны. Да только думай, нужна ли ты кому, бездетная и бесприданная.
Хотела того Дарья, нет, а только привез супруг новую жену прямо в дом. Гостья, которую он привел, оказалась совсем молоденькой – маленькая, щупленькая, тонюсенькие щиколотки.
-Это Наденька, мой дом. Это вот сестра моя, старшая, – показал он на Дашу. – А там – мать моя, Ниной величать.
Наденька
…Наденька казалась взрослым ребенком: широко распахнутые глаза, нос пуговкой. С Михаилом познакомилась волей случая: тащила домой пьяную хозяюшку, у которой снимала угол. Та брыкалась и вцепившись в уличную скамеечку, кричала о том, что желает спать прямо здесь, на свежем воздухе.
Худощавая Наденька бы до утра ее так тянула, как бурлак лодку, кабы не вмешался Михаил: тот поднял пьяную тётушку как пушинку, отнес на второй этаж прямо в комнату, и попросил чаю.
Конечно, сразить сердце Надежды у пухлощекого мужчины в годах, да с лысинкой на макушке, с первого взгляда не получилось. Поэтому Михаил потратил месяц ухаживаний и подарков, прежде чем отыскал подход.
Над предложением Надя долго раздумывала, всё жеманилась:
-Вы же, Михаил, меня увезете в свою деревню, а деревня не город, с тоски завяну.
-Зря ты Наденька, такого мнения о деревне, да у меня там большое имение и сельхозугодия, поживешь немного на свежем воздухе, отъешься, а то вон ключицы торчат как у скелета… А как дети пойдут, продадим все и рванем в город.