Я радовалась, что детей сестра отправила к маме. Я бы не справилась, если бы рядом с Юлькой сидели и рыдали мои племянники. Хотя, я и так не справлялась. Просто не знала, что делать, поэтому 100 раз разогревала еду, разводила кофе или заваривала чай. И приносила его Юльке, а потом забирала обратно. За все это время у нас только однажды завязался разговор. Я попыталась ее встряхнуть, ущипнуть, пристыдить: -Юль, нельзя так. Ты же заживо себя хоронишь. У тебя дети, подумай о них. О нас с мамой подумай, это невыносимо, смотреть на тебя, видеть такой. -Он вернется. Я точно знаю. Он не мог бросить меня. Не мог. Она замолчала, а я вышла из комнаты и закрылась в ванной. Включила погромче воду и заплакала, ревела пока не закончились силы. ***
Юля и Миша были сладкой парочкой. Они дружили с малолетства. Вернее как: дружили мамы, а им приходилось налаживать контакт лет с трëх. Начиналось всё с дележки лопаток и машинок в песочнице, а переросло в крепкую подростковую дружбу. Я старше Юльки на 7 лет, поэтому их тусовка никогда меня особо не волновала. Малышня она и в Африке малышня. Но они были прямо команда. Вместе хулиганили, вместе приносили домой грамоты. Лет с 14 в их отношения ворвались новые чувства. Это было видно наверняка, без дополнительной оптики. Любовь. А в 18 они поженились, несмотря на молодость, безденежье и тяжелую обстановку вокруг. После свадьбы Мишка ушел в армию. И она его ждала. Писала письма, моталась к нему. Мы только руками разводили:
– Ну зачем тебе это, ты же молодая, красивая. Вся жизнь – морская гладь. Зачем такие встряски и страсти? Она отвечала: -Люблю. И мы верили. Когда он вернулся, стали снимать комнату. Мишка поступил в институт МВД, Юлька тоже училась. Понемногу подрабатывали, Миша получал стипендию, ну и родители помогали. А куда было деваться? Любовь ведь. Потом они встали на ноги. Взяли квартиру в ипотеку, устроились работать. Зажили как нормальные люди, и через 3 года у них родился сын. Еще через 2 – дочь. Они были очень счастливы вместе. Казалось, что счастливее некуда.
***
Я отогнала воспоминания. Сложно было сохранять здравый рассудок – тут и там стояли их фотографии в рамках, повсюду лежали мужские вещи, даже запах с легкостью улавливался ноздрями. Мишкин терпкий запах с древесными нотками. Была бы моя воля, я бы раскидала все по коробкам и вынесла. Невыносимо жить, когда кругом сплошной ком воспоминаний. Но Юльке было все равно. Она лежала на одном месте и молчала. Даже не плакала. В тишине.
***
Утром меня разбудил сигнал автомобиля, на улице какой-то чудак каждые 30 секунд жал на клаксон. “Чтоб тебя черти ели!”- подумала я и встала. И застыла. В квартире что-то изменилось. Запах. Пахло свежим зажаренным хлебом и кофе. Я залетела в кухню, опасаясь, что меня мучают галлюцинации на нервной почве. Но нет. Юлька стояла у плиты и жарила тосты. Рядом на конфорке дымилась турка. Запах стоял невыносимо вкусный. У меня заурчало в животе.
-Привет – сказала сестра и улыбнулась. На нее было страшно смотреть. Скелет, обтянутый прозрачной кожей, бледное лицо. Впалые щеки, глаза стеклянные. Тонкие руки и пальцы. Того и гляди, сломаются от малейшего прикосновения.
-Привет. Ну, ты как? – спросила я. – Кофе будешь? Или чай? – она меня не услышала. Или сделала вид.
-Давай кофе. Я замолчала. Я не знала, что сказать. О чем говорить. Тишина резала на куски мое сердце горячим ножом, но я боялась звука собственного голоса. Одно неосторожное слово – и она опять ляжет калачиком. И умрет от горя.
-Погодка сегодня отличная. Слышала, какой то засранец гудел под окном? Разбудил меня.
-Неа. Я на кухне, тут сковородки, вода. Не слышала. Она выкладывала тосты, достала яйца, соль, овощи. Налила 2 чашки кофе. Господи, хоть бы она поела. И она села и поела. У меня по телу растеклось тепло, то ли от кофе, то ли от надежды: все кончилось, жизнь возвращается. Мы сидели в тишине. Юля о чем-то думала, а я набивала рот потуже, чтобы лишить себя возможности говорить и иметь на молчание веские причины. Потом она встала и принялась вытирать со стола.
-Вер, поможешь мне? Хочу убраться и перестановку сделать.
-Конечно! С чего начнем? – пожалуй, я переборщила с энтузиазмом в голосе и слишком поспешно вскочила со стула, но Юля не заметила.
-Надо вычистить квартиру. И убрать Мишины вещи.
-Хорошо, я сейчас сбегаю за коробками.
-Какими коробками?
-Ну, для вещей.
-Мне не нужны коробки. Я хочу просто убрать квартиру, вещи Мишкины валяются повсюду. Беспорядок. Хочу, чтобы когда он вернется, в доме была чистота. Я затихла. Мне хотелось ей сказать: “Милая, он не вернется”. Но я промолчала. Взяла тряпку для пыли и принялась за уборку.
****
Уже 3 день мы начищали квартиру. Мне казалось, что куда уже чище? Но Юлька была полна энтузиазма. Она перевесила шторы, двигала мебель, полировала старую Мишкину стенку, которая досталась ему в наследство от бабушки. Эстонскую. Гордость семьи. Каждое утро она вставала и шла в ванную. Красила глаза, румянила щеки. Делала несложную укладку и даже душилась. Юлька улыбалась. А главное, ела. Она начала потихоньку есть, и это мирило меня со всем остальным: с тем, что она ждала его, готовилась к встрече. А вот о детях даже не вспоминала. Я была в растерянности, чувствовала, что стою на пороге какого-то редкостного дерьма. Но вот что делать – не знала. Зато улыбка и поведение сестры вызывали прилив надежды. Может, обойдется? Дети очень скучали. Они звонили, хотели поговорить с мамой, услышать ее голос. Но сестра никак не реагировала, и мы решили на нее не давить. Еще неделька, она немного отойдет, и можно будет везти их домой. Они дадут ей заряд жить. Вытащат. Я зашла в комнату. Юлька уже 3 раз натирала хрустальные бокалы в серванте.
-Сестра, протрешь в них дыру скоро!
-Люблю, когда хрусталь чистый, без пятнышка. Это наши свадебные бокалы. Ох, как я тогда за ними побегала, помнишь? Так хотелось красивых фотографий. А сейчас смотрю на свадебные фотки, а бокалов там и не видно. Без разницы какие они там были, правда? Главное, что мы вместе.
-Юль. Он не вернется – сказала я, сама не ожидая от себя такой резкости. Мне хотелось встряхнуть ее хорошенько, ударить, привести в чувства.
-Он не может меня бросить, не может. Я точно знаю. – сказала она с улыбкой на лице и продолжила натирать стекло. А я тихонько вышла из комнаты. Закрылась в ванной,включила напор воды на полную и завыла. Я знала, что он не вернется. Потому что оттуда, куда он ушел, не возвращаются.