— Сынок, не буду я никому писать, пройдет время, мы найдём ответ, а пока давай не грустить. Ну пожурил нас отец, ну переборщил с воспитанием, с кем не бывает, в каждой семье всего хватает. Он злится, а мы, давай, не будем озлобляется, на первый раз простим. Виктор, обнимая Ольгу, начал разговор издалека:
«Я тебя очень ценю и люблю, и детей тоже, а вот Василия не могу принять, чужой он, не мой. Я его отца вижу часто, так и хочется сказать, забери своего ублюдка, не принимает его мое сердце. Я любил Татьяну, день свадьбы наметили, а тут с севера вернулся ее бывший, пришел ко мне домой и давай уговаривать,чтобы я Татьяну оставил в покое. Так обрисовывал свою любовь, что чуть её ему не уступил. Он уходя, сказал, что рано или поздно Татьяна станет его. Не пойму, сам уехал за длинным рублем, не писал ей, не приезжал, а тут явился, мол люблю и её забираю с собой. Потом я понял, что с его возвращением любовь от меня к нему переметнулась. Изменилась она, словно её подменили, ни радости в глазах, ни нежности в словах. Смотрит на меня, и я понимаю, что она что-то хочет сказать, а не решается. Свадьба сродни похоронам прошла, а он, сволочь, на свадьбу припёрся с букетом городских цветов. Если бы ты видела её глаза, да она готова была фату сорвать с головы и к нему убежать. Я место себе не находил, сквозь землю готов был провалиться. Потом решил, что он уедет и всё образуется. Да какой там! Он приехал с большими деньгами, купил машину, дом построил и, сука, не женился, хоть и баб водил табуном. Я очень любил её, а потом также и возненавидел. Она ночью во сне его именем бредила, а когда я у неё спрашивал, осталось ли к нему чувства, то она клялась, плакала, убеждала меня в своей верности. А однажды жена ушла к подруге, словно на крыльях улетела, в таком приподнятом настроении, что мне как-то странным это показалось, но решил, что устала, видимо, от семейной жизни, не втянулась ещё, ничего страшного нет в том, что к подруге побежала. От подруги приходила всегда задумчивая, и самое интересное для меня, придурка, было то, что она прятала свой взгляд, не смотрела на меня. А когда с подругой поругалась, тогда та мне намекнула: смотри лучше за женой, а то пока дома сидишь и футбол смотришь, твою жену хорошо один развлекает на моей кровати. Я догадался, что в доме подруги моя встречалась со своим бывшим. Она все опровергла, клялась, что никогда мне не изменяла. Осталась со мной, идти-то некуда ей было, тот её не звал к себе. Я хотел развестись и уехать, но ребенок связал по рукам и ногам, да и её жалко было. Конечно, я гнал от себя мысли, что ребенок не мой. Я бы всё понял, если бы она сказала по-честному, объяснила, развелись бы по-хорошему. А то нет, мне божится, а на лево косится. Не люблю я Василия, в нем я себя вижу обманутого, отвергнутого олуха. Прости меня, но держи его поближе к себе, чужой он мне, не люб и не дорог».
Оля крепко обняла мужа и попросила ее выслушать: «Я выходила за тебя замуж, одного боялась, что не смогу найти общий язык с твоим сыном. А посмотрела на это маленькое чудо, в его глаза и поняла, что он настолько беззащитен и беспомощен, маму потерял, и я просто обязана всё сделать, чтобы он этой потери не заметил, не почувствовал. И как ты думаешь, он виновен, в том, что вы два взрослых человека свою жизнь начали со лжи, с не договоренности? Скажи мне, в чем его вина? Может, в том, что тебя не любила его мама, или в том, что ты не мог с ней объясниться, поставить точки над и? А теперь подумай, если всë-таки это твой сын, которого ты лишил тех теплых объятий, мужской руки, ты лишил его детства, а имел ли ты на это право? Что смотришь на меня? Может, его вообще надо было убить, он же себя не смог бы защитить? Если он не нужен тебе, мне он нужен. И знаешь, почему? Потому что я ему мать, и у меня есть сердце. А ты?!»
Оля зарыдала и сквозь слезы промолвила, что никто не знает божьего промысла, завтра, может быть, с рук Васи будем хлеб брать.
С того дня Виктор изменил к сыну отношение, он просто стал его не замечать, ни худа, ни добра Васька не видел от отца. В таком русле потекли года. Закончив школу, пацан поступил в техникум, а потом ушёл в армию. Ольга писала ему письма и всегда давала знать, что очень скучают по нему, что ждут его. В письме передавала приветы от отца.
Виктор в своих детях души не чаял, всё разрешал, всё прощал. В шестом классе сынок закурил, а в восьмом уже попробовал спиртного. Варя требовала денег на наряды и всякий раз убегала на танцы, не сделав уроки. Как-то получилось так, что стали дети неуправляемыми, ленивыми, беспечными и безжалостными. Василий, придя с армии, тут же устроился на работу в мастерскую, где главным механиком был именно тот человек, которого Виктор считал отцом Василия. И когда он узнал, что сын идёт именно к нему работать, то в нём заходили все жилы, все фибры, все нервы, он побелел, весь затрясся и прокричал: «Не бывать этому! Ты будешь работать со своим отцом, со мной. Ещё чего, какой-то прощелыга будет тобой командовать. Наша контора не хуже той, а честнее и серьёзнее».
Глядя на возмужавшегт сына и сравнивая его с Андреем и Варей, вспоминая, каким он был в их возрасте, Виктор готов был просить у него прощения, но он этого не делал, только подходил к нему, крепко обнимал за плечи и почему-то говорил: «Прорвёмся, сынок».
В своих детях Виктор начал разочаровываться, та вложенная любовь бумерангом не возвращалась. Варя уехала в город и родителям изредка звонила, когда нужны были деньги. Андрей поступил в институт, но был отчислен за прогулы и неуспеваемость. Только Василий по-прежнему предлагал помощь родителям, как физическую, так и материальную.
Небо было усыпано звёздами. Ольга с Виктором сидели на скамейке в саду.
— Если бы вернуть время назад, что бы ты изменил в своей жизни?
Супруг долго молчал, а потом, проглотив ком в горле, ответил:
— Я стал бы настоящим отцом, я бы сына любил, ценил, а сейчас только остаётся просить у него прощения. Он сын, настоящий сын, а теперь настоящий отец, а ты самая настоящая мама. Пойдем в дом, я хочу ему позвонить и сказать, что жду я его с семьёй в гости, что любим и скучаем.
Наталья.Артамонова.(Кобозева)