Процесс усыновления оказался куда сложнее, чем я предполагала. Я думала, что всё будет проще: анкета, собеседование, и вот, наконец, мы получаем ребенка. Но вместо этого мы столкнулись с бюрократическими проволочками, отказами и длинными месяцами ожидания.

Однажды, когда мы пришли на встречу с социальным работником, я почувствовала, как мои силы на исходе.

— Как вам сказать… — начала женщина, которая вела наш кейс. — Мы прошли все проверки, но сейчас очередь на усыновление очень длинная. На данный момент на эту категорию детей, к которым вы относитесь, очередь слишком велика. Вы понимаете, это может занять еще годы.

Я почувствовала, как у меня всё сжалось внутри. Я посмотрела на Алексея, и мне показалось, что его лицо побледнело.

— Годы? Мы готовы ждать, но… Это так долго… — Алексей тихо прошептал, и я увидела, как его глаза наполнились слезами.

Я вздохнула, пытаясь успокоить себя.

— Мы не можем сдаваться. Мы должны дождаться нашего ребёнка, какой бы долгий ни был этот путь. — я говорила, не веря в свои слова. Я уже не была уверена в том, что смогу пережить эту борьбу. В тот момент я чувствовала, как падаю в пропасть, но не могла повернуться и уйти.

Прошли месяцы, и каждый день казался таким долгим. Мы с Алексей всё чаще спорили, уставали от бесконечных ожиданий и неудач.

Но однажды, после очередного визита в агентство, нам позвонили.

— Катя, Алексей, у вас есть шанс. Мы нашли девочку для вас. Она нуждается в семье, и мы уверены, что вы подойдете. — голос на другом конце провода звучал почти спокойно, но я почувствовала, как сердце сжалось.

— Это правда? Это действительно она? — я еле сдерживала эмоции.

— Да. Всё будет нормально. Вам нужно приехать и познакомиться с ней. — голос снова стал профессиональным, но я не могла услышать ничего, кроме волнения, которое заполнило всё моё тело.

Когда мы встретились с маленькой Мишей, я почувствовала, что что-то изменилось. Её тёмные глаза, её смущённая улыбка — она смотрела на нас с такой надеждой, что я едва сдерживала слёзы.

— Ты хочешь быть с нами, Миша? — я сказала, не веря, что эти слова прозвучали вслух. Малышка не ответила, но её взгляд был таким, полным ожидания и тревоги, что я поняла: она тоже ждала этого момента.

С каждым днём с ней становилось всё легче, но были моменты, когда я ощущала, что всё ещё не могу стать для неё настоящей мамой.

— Ты ведь не будешь меня бросать, правда? — однажды спросила Миша, когда мы сидели на диване.

— Никогда. Я буду с тобой всегда. — я постаралась ответить уверенно, но сама чувствовала, как мои слова ещё не были наполнены той силой, которую она хотела услышать.

— Ты обещаешь? — её голос был полон уязвимости, и я поняла, что для неё я оставалась чужой, несмотря на все усилия.

Трудности продолжались, и хотя я уже была её мамой по документам, Миша по-прежнему не доверяла мне. Она не верила, что я её не предам. Я слышала её плач ночами, когда она боялась, что я уйду, как оставили её другие.

И я боролась за это доверие. Я боролась каждый день. Я не могла сдаться, не могла оставить её одну в этом мире, полном боли и потерь.

Прошло время, и, наконец, она начала верить мне. В её глазах появилась тёплая уверенность. Я стала для неё настоящей мамой.

— Мама, я тебя люблю. — она сказала это, когда мы сидели на скамейке в парке, и я почувствовала, как внутри меня всё замирает.

Я обняла её крепко, и в этот момент я поняла, что все трудности, все испытания были того стоили. Миша была моим ребёнком, несмотря ни на что.