Дед был глуховат, но от этого звонка даже он подпрыгивал. Рядом с его кроватью папа привинтил тумблер, который одновременно включал прожектор на крыше дома и врубал пожарную сирену. Прожектор был вынесен со спортивного стадиона – 2000 ватт, не меньше. Он светил так, будто космические пришельцы и ЦСКА устроили межгалактический матч.
Папа придерживался принципов гуманизма (к великому дедушкиному сожалению), убивать никого не планировал, хотел только хорошенько напугать.
Когда в два ночи над тихой деревней оглушительно завыла сирена, а окрестности залило ярким белым пламенем, проснулась абсолютно вся округа, включая соседние сëла. Мы с бабушкой и родителями прильнули к окнам, с интересом глядя на мечущихся между грядками людей. Это были взрослые парни и даже две девицы лет двадцати. Они, наверное, решили, что сейчас их порешат из лазерного оружия. Помню, как они приседали в панике, прикрывая головы руками, один лёг возле гороха и пополз по-пластунски. Дед в пижаме высунулся из окна и вопил дурным голосом про четырёх всадников апокалипсиса. Это был акт упоительного возмездия.
Больше к бабушке в огород никто не лазил. Никогда. Мы с сёстрами с сожалением разглядывали ловушки, зря пылившиеся в сарае.
Иногда я думаю, как сложилась судьба тех любителей чужих огурцов. Победили они заикание? Или до сих пор ссутся, если резко включить в комнате свет.
Наверняка кто-то из их компании помер от разрыва сердца возле компостной кучи. Дед просто ничего нам не сказал тогда – такой человек – вывез труп на тележке на свалку и забросал сухими ветками малины. А иначе чего он потом целую неделю улыбался?
Автор: Наталья Волошина