Не поверила, побежала к нему домой. На веранде на двух табуретках стоял оцинкованный гроб с окошечком, за которым она увидела родное лицо. В ужасе она выскочила из дома и тут же упала без сознания. Её отнесли домой, она лежала, безучастная ко всему, и молчала. Отец сквозь сжатые зубы вливал ей в рот бульон, но она не хотела глотать.
— Живи! — говорил он ей. — Не смей уходить за ним следом. Живи!
Она поднялась через три дня. Другая. Отец назвал её раненой птичкой:
— Поверь, время залечит раны.
Чтобы смириться с потерей и забыть любимого, она уехала учительствовать в дальнюю деревню. Там дети немного отогрели её душу. А деревенские ухажёры бесполезно пытались привлечь её внимание.
И вот наступила весна, солнышко греет ласково, капель звенит радостно… Сама природа подаёт всем пример возрождения!
В комнату кто-то робко постучал.
— Входите, не заперто!
В дверь вошёл первый парень на деревне Алексей. В середине зимы он появился в деревне в лётной курсантской форме, отчисленный из училища по состоянию здоровья — организм не выдерживал перегрузок. Устроился водителем в совхоз. К девушкам у него было предвзятое отношение из-за какой-то полученной старой травмы, он не верил им и не высоко их ценил. При этом орлиный взгляд карих глаз, высокий рост, лёгкая походка, прекрасный певческий голос, выправка, обходительность делали его неотразимым. За ним «бегали» все незамужние девушки села, да и замужние посматривали одобрительно.
— Вы ко мне по делу? — удивлённо спросила Нина.
— Да, можно и так сказать. Я свататься пришёл.
Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Свататься он пришёл! В честь чего? Никаких знаков внимания, шапочное знакомство, не более того, и вдруг — свататься пришёл! Она что, телка в стойле, чтобы просто накинуть верёвочку и увести с собой?!
Нина возмутилась:
— Вы, видимо, хотите сказать, что Вы меня любите?!
— Да что вы, бабы, с этой любовью носитесь?! Я уже своё отлюбил один раз. Нет. Я тебя не люблю. (Так, мы уже перешли на «ты») Но замуж зову. Мы по возрасту подходим друг другу, тебе двадцать четыре года, мне двадцать пять. Нам пора семьи заводить, а для этого достаточно уважения. Я очень хорошо к тебе отношусь. Ты умная, симпатичная, детей любишь и они тебя. Значит, будешь хорошей матерью нашим ребятишкам. Но у нас может и не получится, всяко бывает. Тогда разойдёмся. Клянусь, я тебя не обижу и пойму! Что мы теряем?! Давай попробуем!
— Но я тебя тоже не люблю!
— Я догадываюсь. Да я ведь тебя не в блуд зову, я зову тебя замуж. Так каков будет твой положительный ответ? — он засмеялся, а ей тут же вспомнился Челентано с этой фразой в каком-то фильме.
И хоть рвалось с губ: «Нет! Кто же так замуж выходит?», но из-за весёлой фразы Челентано и солнечной весны за окном она неожиданно для себя произнесла:
— А что?! Давай, попробуем!
Алексей обрадовался:
— Умница! Правильное решение!
Оказывается, у него дома собралась родня, уверенная, что она не откажет Алексею, и все ждали их, чтобы обговорить условия предстоящей свадьбы.
Заявление они подали на следующий день, свадьбу назначили через две недели. И все две недели Алексей исправно ходил к ней в общежитие, сидел у окна и молчал. А она молча писала рабочие планы. Он брал её книги, читал их.
— Я тебя к себе приучаю, — говорил он с улыбкой, — а то сядем за свадебный стол, как чужие.
Они съездили в город, купили ему костюм, ей свадебное платье и фату. Купили золотые кольца. Но какая-то незримая стена отчуждения всегда была между ними.
— Что я делаю? Зачем? Надо отказаться от этого всего, пока ещё не поздно. Но как отказаться?!
Свадьба была шумной и весёлой. Только в третьем часу ночи гости угомонились и устроились на ночлег — родители Нины в её комнате в общежитии, его родственники в его доме. Мать Алексея растерянно развела руками:
— А куда же вас-то положить? Я думала, вы в общежитии будете. Надо же мне так опростоволоситься! А знаете, идите в летнюю кухню. Я вам тулуп дам постелить на топчане. Натопишь, Алексей, печку, будет тепло.
Но тепла не было. Тонкие стены кухни были ледяными и тепло не держали, тепло от печки тут же вылетало на улицу и согреться в кухне не было никакой возможности.
— Я просто упаду сейчас от усталости, честное слово! Не могу я больше ждать, когда кухня нагреется.
Алексей расстелил на топчане часть полушубка, сам в свадебном пиджаке лёг спиной к холодной стене, а Нина, не посмевшая в этом холоде снять свадебное платье, в нём тоже легла. Молодой муж распахнул пиджак, подставил руку Нине вместо подушки и крепко обнял её, бережно укутав полой тулупа, и сверху накрыв байковым тонким одеялом. Так держал её практически всю ночь в своих объятиях, укутывал, оберегал и защищал её от холода. И она почувствовала к нему то тепло, которое так долго не просыпалось в её душе.
Она тоже беспокоилась, чтобы он не заболел — просунула свои тонкие руки под его пиджак и ладонями закрывала ему спину от ледяной стены. Так они лежали рядом в какой-то странной полудреме, и стена отчуждения между ними понемногу исчезала.
Потом, через много лет, когда они растили уже двоих сыновей, она спросила его об этой ночи. Почему он не настаивал на близости?
— А мы куда-то торопились? У нас впереди была вся жизнь! Вот и помнила бы ты тогда только этот топчан да этот холод, и это были бы плохие воспоминания. А так твои воспоминания более приятные, да и мы тогда реально стали гораздо ближе друг к другу даже без этой близости. Эта ночь стала первой ночью нашей зарождающейся любви…
Автор: Валентина Телухова