” Сына больше нет.”

Помнила вечер перед расставанием. Зачем- то включили телек. Шёл ” В бой идут одни старики”. Витя любил этот фильм:

– Мам, всё будет норм. Вернусь, куда денусь. Будем жить, мам!

– Как в кино, Витенька?

– Ага.

Кинулась, обняла, прижалась.

Не пустить. Вцепиться намертво. Удержать.

Но нельзя. Он солдат. Он мужчина. Сам выбрал свою дорогу. И пройдет до конца.

Кто ж знал, что она будет такой короткой?

“Будем жить!” Как ей, Анне, жить? Для чего, скажите, а,?

Похороны помнила плохо. Упала в обморок. Успела обрадоваться, что мама не дожила. Витя был светом в окошке для бабушки.

Приходили подруги. Приносили какую- то еду,спросили поесть. Ковыряла вилкой в пластиковых контейнерах. Тут же неслась в туалет. Рвало. Подруги вздыхали, пробовали утешать и замолкали на полуслове. Сами матери. Как тут утешить? Что- то кощунственное было в этих попытках, словах. Самом намерении. Такую боль не унять. Так зачем пытаться?

Телефонный звонок. Аня поморщилась. Зачем? Кто звонит? Не нужно ей никого:

– Анна Дмитриевна, это Даша.

– Какая Даша?

– Витина подруга. – Голос звучал испуганно. – Вы что, меня не помните?

Господи, Даша. Забавная пышечка, милая, славная. Не хочется Ни видеть, ни слышать. Что ей надо?

– Мне очень нужно с вами встретиться.

Ох, лихо. Зачем? Тоже утешать?

– Приезжай. Адрес же знаешь.

Через час мир для Анны перевернулся. Во второй раз. Она сидела и смотрела на русоволосую пышненькую девушку и улыбалась. Впервые за несколько месяцев:

– Когда?

– В феврале. Я мальчика хочу. Чтобы на Витю был похож.

Даша судорожно вздохнула и заплакала. Тяжело, горько. Как сама Анна недавно.

– Тебе нельзя. Ну же, моя девочка, ну же , маленькая моя , ну же..

Боль не ушла. Стала просто терпимой. Не отпустила , но убрала когти.

А когда в феврале Даша робко протянула ей свёрток с сердито вопящим внуком, Аня смогла прошептать:”Будем жить!”

Кристина Петрова