Белое пальто

Марька жила в детском доме с пяти лет. Она не знала точно, почему попала туда — помнила только, как бабушка однажды не проснулась, а мама всё не возвращалась. Потом были чужие руки, крашенные стены и запах варёной капусты, который казался вечным. Сначала она плакала по ночам, потом — перестала. Просто жила и училась: тихо, старательно, как будто надеялась, что за старание ей дадут что-то настоящее.

Из всех детдомовских помещений ей больше всего нравился спортзал. Он был большой, со скрипящими половицами и пыльными окнами под потолком, но безумно манящий к себе. После её тесной комнаты номер восемь с четырьмя кроватями, где проходила ее жизнь, он казался сказочным дворцом. А когда туго накачанный оранжевый мяч начинал отстукивать мерный ритм по деревянному полу – забывались все невзгоды. А если удавалось послать его точно в кольцо, Марька чувствовала себя почти счастливой. Почему почти? Полное счастье могло быть только в семье, в это верили все дети и оставляли в душе закуток за занавеской, распахнув которую можно будет радоваться и смеяться в полный голос.

Марька быстро бегала, прыгала высоко, мяч ее слушался. Воспитатель – Наталья Андреевна однажды сказала: — У тебя спортивный характер, Маря, позвоню сегодня знакомому тренеру, может получится устроить тебя в настоящую баскетбольную секцию.

Получилось.

С двенадцати лет она стала регулярно ходить на тренировки. Сначала вошла в сборную района, затем и города. А в финале областной спартакиады и вовсе стала лучшим игроком матча, принеся своей команде 32 очка.
Вручая медаль, руководитель спорткомитета сказал Марьке, — поздравляю, у тебя большое будущее дочка. От этих слов у Марьяны чуть было не брызнули слезы из глаз, но функционер списал эти эмоции на детскую радость. А когда увидел ее через час, одиноко выходящую в ночь из спортзала – остановил.
– Марьяна, а тебя почему никто не встречает, ты где живешь?
– Я живу в детском доме номер три, отсюда четыре остановки на трамвае.
– Прости, Марьяна, не знал, меня зовут Игорь Олегович, садись в машину, отвезу тебя.
Четырнадцатилетняя Марька впервые в жизни ехала на машине и ощущала себя непривычно хорошо.
– А кто там у вас за тебя отвечает?
– Наталья Андреевна, воспитатель.
– Познакомишь меня с ней?
– Да, хорошо, только ее сейчас нет, она придет только завтра утром.
– Хорошо, значит завтра поговорю с ней.
Марьке было очень интересно, о чем таком хотел поговорить этот представительный мужчина с воспитателем, но спросить она постеснялась.

На следующий день после уроков Наталья Андреевна позвала Марьяну к себе в воспитательскую.
Из рассказа воспитателя девочка узнала, что Игорь Олегович спросил, в чем больше всего нуждается Марьяна Галушкина? Она и сказала, что ни в чем Марька здесь не нуждается, кроме разве что нового пальто.
– Так и сказала ему, что растешь ты очень быстро и все детские размеры уже малы. На твою фигуру нужно уже обращаться во взрослый магазин одежды. Он спросил твой размер и вот, – Наталья Андреевна водрузила на стол бумажный сверток, перетянутый шпагатной веревкой, – давай, будем мерить.

Перед глазами онемевшей от неожиданности Марьки, воспитатель вынула из свертка белоснежное пальто с узким поясом и янтарными пуговицами. Оно было настолько красивое и непохожее на все то, что она носила раньше, что и без того немногословная девочка не могла произнести ни слова. А еще очень важно, что оно было новым, без фамилий на подкладке, которые выводила химическим карандашом заведующая складом.

– Господи, Маречка, я такое пальто только в фильмах видела на артистках! Вот это подарок так подарок! А ну ка, надень и покрутись!

Как в тумане она ощутила холодок подкладки, который тут же сменился приятным теплом. Ее словно кто-то обнял и закружил. Взглянув на себя в зеркало, Марька увидела раскрасневшуюся и непривычно улыбающуюся себя в модном пальто, которое отлично сидело на ее спортивной фигуре. Правда старенькая юбка и красная футболка совсем не сочетались с этой роскошью, но это были сущие мелочи, которые совсем не портили ощущения праздника.

– И это еще не все! – сказала Наталья Андреевна, которая, казалось, тоже была счастлива вместе со своей воспитанницей, – вот, держи!

С этими словами она протянула Марьке свернутый вдвое листочек с нарисованным на ней пионером.
– Что это, теть Наташ?
– Путевка в пионерский лагерь Юность! Поедешь летом, на первый сезон, там такая красота! Это тоже Игорь Олегович привез, дай бог ему здоровья.

Ночью Марька долго не могла уснуть, в ее голове, как в цветном телевизоре мелькали события последних дней. Победа в финале, медаль, поездка на машине с Игорем Олеговичем, путевка в лагерь и, конечно, прекрасное новенькое пальто, которое сейчас ждало ее в шкафу.

Она тихо выбралась из кровати, мягко ступая подошла к открытой дверце и в очередной раз накинула на плечи пальтошу, так она назвала свою обновку.

Выйдя в коридор, девочка подошла к окну, за которым моросил первый весенний дождь, впервые в жизни она не радовалась уходу зимы. Ей хотелось подольше походить нарядной.

***

– Обувь – сменная и спортивная, – перечисляла написанное в путевке Наталья Андреевна накануне поездки, – головной убор обязателен. И пальто… демисезонное, Марьяна, смотри, так и написано. Не спорь, раз написано в путевке – значит должно быть.

Марька кивнула, хотя не понимала, какое может быть пальто летом. Но с другой стороны, вечерами было еще прохладно, да и оставлять свою самую ценную вещь в общем шкафу не хотелось.

В корпусе первого отряда лагеря «Юность» на неё сразу уставились, как на что-то не от мира сего. Остальные девочки были в легких ветровках, куртках из сжатой ткани и модных джинсовых жилетках. Она — в пальто. Сложить его в рюкзак не получилось, там почти все место занимал баскетбольный мяч, пришлось надеть на себя.

– У тебя бабушкин стиль? — усмехнулась худощавая Лена с соседней койки.

– Дедушкин! – сострил еще кто-то.
– Зима давно кончилась, – поддакнула
девочка от окна.

– Она наверное с севера на оленях приехала!

– Не ваше дело, ответила Марька не громко, но сжала кулаки и обвела взглядом всех так, что больше никто ничего не спрашивал.

Пальто она повесила на спинку кровати и вышла из комнаты.
– Чокнутая какая-то, – прошептала одна из соседок, когда дверь за Марькой закрылась.

Марька тем временем прошла по лагерю, осмотрелась, увидела столовую, эстраду с рядами скамеек, футбольное поле, волейбольную площадку со старой сеткой. А вот баскетбольный участок густо зарос травой, и из двух щитов кольцом был оснащен только один.

«Зачем я сюда приехала?», – подумала она, прислонившись к высокой березе, но потом, тряхнув головой, решила – что 21 день как-нибудь перетерпит. Пальтоша и мяч с ней, а эти девчонки из комнаты.. да черт с ними. Она снова, как когда-то почувствовала себя одинокой.

На следующий день было торжественное открытие сезона, с костром и праздничной дискотекой. В больших глазах Марьки вначале плясали отблески горящих веток, а потом электрическая круговерть цветомузыки. Танцевать она не умела, но музыку любила и поэтому сидела на скамеечке в стороне от площадки, между густыми кустами акации, прислушиваясь к диковинным песням.

Перед сном девочки по очереди рассказывали страшные истории и сюжеты из иностранных фильмов, у некоторых из них дома уже были видеомагнитофоны. Марька слушала с закрытыми глазами, делая вид, что спит. Чем она могла удивить этих счастливых красавиц? Рассказом о ночных всхлипываниях новеньких? О хлебных корочках под подушкой, которые таскали из столовой? О том, как смотрят на каждого постороннего взрослого – не за мной ли?

Когда набирали волейбольную сборную лагеря и не хватало людей в команду, вожатая сказала: — Марьяна, ты же спортом занимаешься, иди, попробуй.

Она пошла, хотя никогда не играла в волейбол — там мяч нужно было бить ладонью и не ловить, а отбивать. Капитаном команды была Даша. Боевая, красивая, с длинной косой.

— Ну что же ты опять его ловишь? Это не баскетбол, отбивай, мягче, пасуй! — кричала она Марьке.

Но мяч не слушался. Он был непривычно легкий и после отбития улетал далеко за площадку.

– Эх, дылда, навязать тебя на мою голову, – сокрушалась Даша, – иди под сетку, будешь блокирующей!

Расстроенная Марька после нескольких неудачных блоков и очередной порции Дашиного недовольства ушла с площадки. Сходила за оранжевым мячом, вырвала бурьян на баскетбольном поле и принялась раз за разом отправлять мяч в корзину.

Потянулись лагерные будни – с утренней зарядкой, уборкой территории, посещением столовой, подготовкой к конкурсу «Алло, мы ищем таланты» и прочими, привычным для лагерных завсегдатаев мероприятиями.

Больше всего Марьке нравились дни, когда показывали кино, через день дежурные вывешивали афишу с названием фильма и вечером эти картины привозил киномеханик из поселка. Марька всегда садилась на последний ряд, чтобы не закрывать обзор другим и зачарованно смотрела на большой экран, где храбрые моряки сражались с пиратами или черноволосый индеец Чингачгук стрелял из лука и спасал свое племя от врагов.

Все остальное время она кидала мяч в кольцо, даже поздними вечерами, когда лагерный люд собирался в кружки по интересам. И только пальто, как солдат в карауле, всегда было рядом, белея во тьме.

На дискотеки Марька по-прежнему не ходила. Когда другие девочки подкрашивались, наряжались и шли в круг своих отрядов, она оставалась в зарослях, на старой скамейке.

В один из таких дней она услышала рядом шёпот — за кустами были Даша и мальчишка из первого отряда. Они прятались, думая, что одни здесь. Но тут из за здания клуба вышли трое местных парней — долговязые, подвыпившие, с тлеющими сигаретами. Они увидели парочку, подошли. Дашин кавалер тут же сбежал, и девочка осталась одна — растерянная, будто загнанная птица.

– Ох, какая краля к нам в деревню пожаловала! Городская, в мини-юбке! Пойдём, пройдёмся при луне, красавица! – тараторили они наперебой, обходя девочку с трех сторон. Даша что-то крикнула, но из за громкой музыки никто не услышал её голоса.

Не размышляя Марька выскочила из тени, быстрая, решительная, встала рядом с Дашей.

— Отвалите, — прошипела она, – убью!

Парни вначале опешили, словно увидев выросшее из земли белое приведение, но потом, разглядев девичью фигуру, ещё больше осмелели.
– О, а вот и тебе подружка, Колян! Аккурат под тебя, длинноногая, модная!

Самый высокий из парней попытался схватить её. Но не успел. Марька ударила первой — неумело, но от всей души. Пришедшая в себя Даша — вцепилась в волосы второму и снова закричала. Как раз в этот момент образовалась пауза между песнями и на Дашин крик побежали ребята и вожатые. Двоих скрутили сразу, а третьему удалось вырваться. Но он смог пробежать лишь с десяток шагов, Марька схватила свой мяч и точно послала его в затылок убегающему. Тот рухнул на асфальт и тут же был окружён.

– Отличный бросок, сестренка, – сказала Даша. Она уже пришла в себя, хоть и дышала тяжело, – спасибо тебе.

– Пожалуйста, – ответила Марька, и, подобрав мяч, зашагала к корпусу.

— Ты как, в порядке? — спросила Даша, догоняя её, и впервые глядя на Марьку без насмешки.

– Да, все хорошо.

На следующее утро после зарядки Даша крикнула Марьке:

— Сестренка, становись в пару со мной! Буду учить подачам!
— У меня не получится, Даш..
— Все у тебя получится, ручаюсь!

Уже через несколько минут мяч летал через сетку от одной девочки к другой.

— Нежнее, Маря, кончиками пальцев, вот, молодец!

С тех пор многое стало другим. Не сразу. Но точно.

***

А в Родительский день неожиданно выпал снег. Он шел с самого утра — крупными, тихими хлопьями. Иней на дверных ручках и снежинки на розах у столовой смотрелись очень красиво, но от этого теплее детям не становилось.

Из за снега Марька не могла как обычно покинуть корпус и пойти кидать мяч, поэтому просто сидела в комнате и смотрела в окно.

Ближе к обеду стали приезжать родители. Между центральным входом в лагерь и радиорубкой был протянут телефонный провод, который в этот день гудел не переставая.

Громкоговоритель, проделанный к высокой сосне, то и дело оживал:

– Кукушкина Лена, Султанова Аида, Илья Щукин, к вам приехали родители, – такие сообщения неслись из громкоговорителя, проделанного к высокой сосне.

Услышавшие свои имена ребята мчались к лагерным воротам и с разбегу ныряли в объятьях мам и пап.

— Ой, девочки, холодрыга-то какая, я пока дойду воспаление лёгких получу, — сказала Лена Кукушкина, услышав объявление, — ну ладно, как-нибудь и в кофте не замёрзну.

Но тут вдруг раздался голос, который редко звучал в этих стенах:

— Надень моё пальто, Лена, оно теплое, не простудишься.

Все повернулась к окну и увидели, как Марька снимает пальто и протягивает его девочке, которая неделю назад назвала его бабушкиным.

— Ой, спасибо, Марь.. Марьяна.

Так она отправила пальто с одной, потом с другой соседкой. Пальто странствовало туда-сюда, побывало в десятке объятий, пропиталось чужими духами, запахом яблок, конфет.. Каждая девочка что-то приносила Марьке — шоколадку, баночку сока, горсть орехов. И хоть Марька отказывалась принимать угощение, к вечеру на ее тумбочке образовался настоящий дастархан.

Последней убежала Даша. Накинув пальто, она скрылась за дверями и упругой, спортивной походкой двинулись в освещенные фонарём сумерки. Глядя ей вслед Марька подумала, что отдала бы все, чтобы и к ней кто-то приехал.

Она легла на кровать, укрылась с головой, как когда-то в раннем детстве, пытаясь пожить несколько минут в своём маленьком домике из одеяла.

Проснулась она от того, что кто-то гладил её по плечу. В полудреме она взглянула и увидела профиль женщины, которая сидела рядом с ней. Подумав, что это скорее всего сон, Марька перевернулась на другой бок, её ведь никто никогда не гладил. Но женщина не исчезла и продолжала сидеть рядом.

— Мама? — спросила вдруг Марька, не открывая глаз.
— Да, — ответила женщина, — разреши мне быть твоей мамой.
— А мне сестрой, настоящей, — это был уже голос Даши.

После этого Марька окончательно проснулась и села на кровати. Женщина, которая хотела стать её мамой, была такой же красивой, как дочка. Марьке очень понравился её взгляд, прямой и честный, как у Натальи Андреевны.

Улыбнувшись, женщина сказала, — Даша мне столько про тебя рассказала, что я тоже полюбила тебя. А еще она говорит, что ты лучшая девочка на свете и что без тебя она отсюда не уедет.
— Соглашайся, Маря, пожалуйста, — снова вступила в разговор Даша, подсев поближе.
— А твой папа не будет против? — спросила Марька, — может он не захочет?
— Он уже не против, и кстати, он тебя знает.
— Откуда?
— Он как увидел меня в твоём пальто, сразу спросил, где я его взяла? Я говорю у сестры одолжила, у Марьки. Он обрадовался, и сказал, что ты очень хорошая. Помнишь Игоря Олеговича? Это он!
— Согласна, — сказала Марька и, заплакав, упала в объятья мамы и сестры.

Именно такую сцену увидели вернувшиеся с ужина соседки по комнате.

***

Игорь Олегович ждал Марькиного решения в машине. И когда увидел сияющих девочек и супругу, все понял и сказал, что будет счастлив стать отцом ещё одной дочери.

С этого часа Марька стала другой. Она словно приоткрыла ту самую дверцу для счастья в своей душе и из молчаливой дикарки превратилась в весёлую болтушку и настоящую звезду лагеря.

Девочки полюбили её после историй с хулиганами и пальто. А еще она не стала одна есть всё свое воскресное угощение, а устроила ночной пикник со свечкой, разложив сладости на своей кровати и пригласив соседок разделить с ней эту трапезу.

Девочки уговорили её участвовать в конкурсе «Мисс Юность», учили танцевать, делать причёски и носить платья.

А ещё через неделю лагерный громкоговоритель известил отдыхающих о том, что к Даше и Марьяне приехали родители. Взявшись за руки, девочки помчались на встречу с теми, кто ждал их у ворот.

Причём и те, кто встречал и те, кого встречали – понимали, что проживают сейчас, может быть, самые счастливые моменты в своей жизни.

Андрей Егорин