Для Лены, выросшей в столице, лето в деревне у бабушки Галины было настоящей отдушиной. Она всегда с удовольствием ездила к бабуле. Когда бы она ни приехала, Галина Ивановна, женщина крепкая, несмотря на свои восемьдесят с хвостиком, всегда хлопотала в огороде, ловко перебирая мозолистыми пальцами землю.

Она наотрез отказывалась переезжать в Москву, к дочери и внукам, несмотря на их уговоры.

— Что я там буду делать, в вашем городе? В четырех стенах сидеть, да телевизор смотреть? — ворчала она каждый раз, когда поднимался этот вопрос, – тут у меня своя земля, свои друзья. И вообще, кто за домом смотреть будет?

Дом у Галины Ивановны был добротный, просторный, с крепким фундаментом и большими окнами, в которых отражалось небо. Внутри пахло чем—то особенным: медом, зверобоем и лимонной мятой.

На следующий день после своего приезда Лена, с распущенными волосами цвета спелой пшеницы, сидела на крыльце и читала книгу. Она слышала, как бабушка переговаривается с кем—то за забором. Любопытство взяло верх, и она подошла ближе.

— Здравствуйте, Николай Петрович! — услышала Лена голос бабушки, — как почивали? Колени вас не беспокоят?

За забором стоял высокий, подтянутый старик с седыми, аккуратно зачесанными волосами. На нем была клетчатая рубашка и старые, но чистые брюки. В руках он держал небольшую корзинку с яблоками.

— Здравствуй, Галина Ивановна! Да вот, принес тебе яблочек, со своего сада. Уродились нынче знатные! — ответил Николай Петрович бодрым голосом, опять ты со своим официозом?! Ну зачем ты мне «выкаешь»? Ровесники ведь почти!

Галина Ивановна рассмеялась:

Спасибо, Коля! Ты всегда меня выручаешь. А то я уже и не знаю, как бы без тебя справлялась, — поблагодарила бабушка, принимая корзинку.

Лена знала Николая Петровича — он был давним другом бабушки Галины. Каждый год, когда они приезжали в деревню, со стариком встречались — Николай Петрович всегда был рядом с бабулей, помогал ей по хозяйству, чинил забор, подвозил дрова. Бабушка о нем отзывалась только с теплотой. «Ритуал» знакомства происходил регулярно — Галина Ивановна зачем—то каждое лето заново представляла ему внучку. Лена уже привыкла. Может, у деда Коли с памятью беда, и он о ней, о Лене, попросту забывает?

— Познакомься, Николай Петрович, это моя внучка, Леночка. Приехала на лето погостить, — представила бабушка наверное, в пятый раз.

— Здравствуйте, Леночка! Рад знакомству! Вижу, в бабушку вся — красавица! — Николай Петрович улыбнулся, обнажив ровные, белоснежные зубы.

Лена покраснела от смущения.

— Здравствуйте, Николай Петрович! Очень приятно.

— Ну что, Николай Петрович, заходи чай попьем? Я как раз пирог испекла.

Старик оживился:

Не откажусь, Галина Ивановна! Давно у тебя пироги не пробовал, — ответил Николай Петрович, открывая калитку.

На веранде за столом закипел чай. Николай Петрович рассказывал забавные истории из деревенской жизни, бабушка смеялась, а Лена с интересом слушала.

— А помнишь, Галин, как мы с тобой корову доили? Она у тебя такая строптивая была! — смеялся Николай Петрович.

— Ой, не напоминай! Намучилась я с этой коровой! Хорошо, что ты помогал, — ответила бабушка, подливая ему чай.

Лена наблюдала за ними, и ей казалось, что она видит двух молодых людей, влюбленных друг в друга.

— Бабушка, а вы давно с Николаем Петровичем дружите? — спросила она.

— Ой, Леночка, да мы с ним всю жизнь знакомы. Еще детьми вместе в школу ходили. Потом он на войну ушел, вернулся, женился. Я тоже замуж вышла. А сейчас вот, остались одни, — ответила бабушка с грустью в голосе.

— А жены у Николая Петровича уже нет? — поинтересовалась Лена.

— Нет, уже давно померла. Хорошая женщина была, царствие ей небесное, — ответила бабушка.

Лена задумалась. Она никогда не видела, чтобы бабушка так тепло относилась к кому—то. Обычно она была сдержанной и строгой. А с Николаем Петровичем она словно расцветала.

В течение лета Лена наблюдала за их отношениями. Николай Петрович постоянно приходил в гости, помогал по хозяйству, они вместе ходили в лес за грибами и ягодами, вечерами сидели на веранде и пели старые песни.

Как—то вечером, когда Лена сидела с бабушкой на веранде, она решилась задать ей вопрос, который давно ее мучил.

— Бабушка, а ты никогда не думала о том, чтобы… чтобы выйти замуж за Николая Петровича? — спросила она робко.

Бабушка удивленно посмотрела на Лену.

— Замуж? Да ты что, Леночка! Какие замужества в моем возрасте? Да и Коля… Мы просто друзья, старые друзья, — ответила бабушка, отводя взгляд.

— Но я вижу, как ты к нему относишься. Ты словно молодеешь рядом с ним, — настаивала Лена.

Бабушка вздохнула.

— Может, ты и права, Леночка. Коля — хороший человек. Он всегда был рядом, поддерживал меня в трудные минуты. Но я уже старая, куда мне замуж? Да и что люди скажут?

— А что вам люди? Главное, чтобы вы были счастливы, — возразила Лена.

— Да брось, — отмахнулась она, — мы с Колей дружим. Не забивай себе голову.

Лена в деревне в тот год завела друзей. С ребятами, приехавшими навестить своих стариков, было весело, Лена до позднего вечера с ними сидела. Во сколько бы она не вернулась, Николай Петрович всегда сидел на веранде у ее бабушки. Они пили чай из старых фарфоровых чашек, а вокруг жужжали пчелы и щебетали птицы. Лето клонилось к закату, дни становились короче, а вечера прохладнее. В воздухе чувствовалась приближающаяся осень, и вместе с ней — легкая грусть.

— Чай у тебя, Галина, как всегда, ароматный, — хвалил соседку Николай Петрович, отпивая глоток, — с травами, как я люблю.

— Это я сама собирала, в лесу, — отвечала Галина Ивановна, поправляя платок на голове, — там сейчас такое разнообразие трав, грех не воспользоваться.

Лена молча прошмыгнула в свою комнату — ей не хотелось мешать бабушке и ее товарищу. Она улеглась на кровать, достала книгу. Беседу бабушки и Николая Петровича ей было хорошо слышно.

— Знаешь, Коля, — услышала Лена, — последнее время часто о похоронах своих думаю.

Николай Петрович поставил чашку на стол.

— Ну что ты такое говоришь, Галя?! Рано тебе еще об этом думать. Живи да радуйся.

— А как тут радоваться, когда все вокруг стареет и погибает? — вздохнула Галина Ивановна, — вот и я чувствую, что силы покидают меня. Может, скоро и мой черед подойдет.

— Не говори глупостей, — возразил Николай Петрович, — ты у нас еще ого—го! Дашь фору многим молодым.

— Может, и так, — согласилась Галина Ивановна, — но все равно, надо быть готовой ко всему. Вот что я хотела тебя спросить…

Галина Ивановна замялась, словно не решая высказать свою просьбу, а Лена напряглась. Николай Петрович свою подругу поторопил:

— Галь, чего замолчала? Спрашивай! Что бы ни случилось, я всегда тебе помогу.

— Ты, Коля, ведь знаешь, что мои родители здесь похоронены, на нашем деревенском кладбище, — начала Галина Ивановна, — я всегда хотела лежать рядом с ними, в родной земле.

— Конечно, знаю, — кивнул Николай Петрович, — это святое дело.

— Так вот, — продолжила Галина Ивановна, собираясь с духом, — если вдруг случится так, что я помру не здесь, не в деревне… ну, может, в Москве у дочери… Сможешь ли ты… Сможешь ли ты гроб довезти до деревни и помочь в похоронах? Уж очень не хочется мне лежать где-нибудь в чужой земле.

Николай Петрович нахмурился. Он понимал, что просьба серьезная и ответственная.

— Галь, ты же знаешь, что я для тебя все сделаю, — ответил он, помолчав немного, — но машина у меня старая… Грузовик бортовой — мой ровесник, может сломаться в дороге….

— Я знаю, Коля, — ответила Галина Ивановна, — но у тебя руки ведь золотые, всегда все починишь. Пообещай, чтобы мне было спокойно.

Николай Петрович вздохнул.

— Хорошо, Галь. Обещаю. Если такое случится, я сделаю все, что в моих силах, чтобы выполнить твою просьбу. Привезу тебя в родную деревню и помогу похоронить рядом с родителями.

Лене стало страшно. А что, если и правда бабушке осталось недолго? Вечно ведь никто жить не будет, рано или поздно каждый найдет свой последний приют. В носу защипало, Лена зажмурилась и мысленно себя отругала:

— Не смей даже думать об этом! Бабуля проживет еще долго!

Скрипнуло старое плетеное кресло, и до Лены донесся голос друга бабушки:

— Ну ладно, Галина Ивановна, мне пора. Пойду ко сну готовится. Завтра еще дела по хозяйству есть.

— Спасибо, что зашел, Коля, — попрощалась с ним хозяйка дома.

Той ночью Лене не спалось. Она до рассвета прокручивала в голове слова бабушки. Хорошо, наверное, что у бабули есть такой друг. На которого можно положиться.

***

Время шло. Осень сменилась зимой, зима — весной. Галина Ивановна продолжала жить в своей деревне. Николай Петрович по-прежнему часто приходил к ней в гости, и они гоняли чаи, вспоминая прошлое и обсуждая настоящее. А разговор о смерти, состоявшийся тем летом, остался между ними как негласное обещание, скрепленное многолетней дружбой и взаимным уважением. Они оба знали, что когда придет время, они смогут положиться друг на друга, даже в самый трудный момент. Потому что настоящая дружба не знает возраста и остается верной до самого конца.

Галина Ивановна справила восемьдесят пятый день рождения. Пожилая женщина чувствовала, что конец близок. Она часто видела во сне своих родственников, покойную свекровь и покойного мужа. И каждый, кто к ней в сновидениях приходил, говорил, что совсем скоро они встретятся.

Плохо Галине Ивановне стало ранней весной. Она, как обычно, пошла проверить свою рассаду, набрала в лейку воды и, не дойдя до грядок, рухнула на землю. Нашел ее Николай Петрович, отнес ее в избу, сбегал за фельдшером. Та только развела руками:

— А что вы хотите? Возраст! Ей же почти девяносто! Организм изношен, любая, даже незначительная нагрузка, противопоказана. Ей покой положен, а она, как косуля молодая, по огороду с лейкой скачет. Ну нельзя же так, Галина Ивановна!

Николай Петрович, беспокоясь за подругу, позвонил ее дочери. Мать Лены забеспокоилась не на шутку. Она решила, что необходимо срочно забирать мать в Москву, и укладывать ее в хорошую клинику, где ей точно смогут оказать квалифицированную помощь.

Она приехала в деревню, где прошло ее детство и юность, только с одной целью —увезти маму. Галина Ивановна сопротивлялась, как могла. Ей не хотелось покидать родные стены, покидать свой дом, свой огород, своих друзей. Но дочь была непреклонна.

— Мама, ты должна поехать со мной, — уговаривала она ее, — там тебе помогут. Врачи сделают все возможное, чтобы ты поправилась.

Галина Ивановна сдалась. Она понимала, что дочь хочет ей добра. А вдруг и правда случится чудо, и столичные врачи накинут ей десяток-другой жизни? Старушка собрала свои вещи, попрощалась с соседями и села в машину. Николай Петрович стоял у калитки и махал ей рукой. Он уже тогда знал, что свою подругу живой он видит в последний раз.

***

В Москве Галину Ивановну сразу же положили в клинику. Там провели тщательное обследование и поставили неутешительный диагноз — рак. Врачи сказали, что жить ей осталось максимум пару месяцев. Новость повергла семью в шок.

— Она же никогда ни на что не жаловалась, — плакала мать Лены, — рак — это же больно!

— Терпеливая она у вас, значит, — вздохнула медсестра, — другие криком исходят…

Врачи предложили два варианта: либо положить Галину Ивановну в хоспис, где ей будет обеспечен круглосуточный уход, либо забрать ее домой, где она сможет провести свои последние дни в окружении родных и близких.

Семья выбрала второй вариант. Они не хотели, чтобы Галина Ивановна уходила в больнице, вдали от дома и близких. Они решили, что лучше ей будет провести последние дни в тепле и любви, в окружении родных людей.

Дочь Галины Ивановны привезла ее домой, в Москву. Старушке выделили отдельную комнату, она лежала в своей кровати, слабая и изможденная, но спокойная. Она знала, что ее дни сочтены.

Лена приходила к бабушке каждый день. Она приносила ей цветы, читала книги, рассказывала о своей жизни. Она старалась сделать все возможное, чтобы скрасить ее последние дни.

Однажды, когда Лена сидела у кровати бабушки, та вдруг заговорила:

— Леночка, ты помнишь Николая Петровича? — спросила она слабым голосом.

— Конечно, помню, бабушка, — ответила Лена, — ты нас сотню раз знакомила. Он всегда нам помогал по хозяйству.

— Ты знаешь, он мне пообещал… Он поклялся, что если я помру не в деревне, он поможет перевезти мой гроб туда… чтобы я смогла лежать рядом с родителями… — прошептала Галина Ивановна.

Лена почувствовала, как у нее ком подступил к горлу. О том, что она сама слышала это обещание, не сказала.

— Не волнуйся, бабушка, — попыталась успокоить ее Лена, — мы обязательно что-нибудь придумаем. Мы сделаем все возможное, чтобы выполнить твою просьбу.

Галина Ивановна улыбнулась слабой улыбкой.

— Спасибо, Леночка. Я знаю, что вы меня не подведете.

Галина Ивановна скончалась через десять дней после выписки из клиники. Ее уход стал большим горем для всей семьи.

***

Лена сама позвонила Николаю Петровичу и рассказал ему о случившемся. Николай Петрович немного помолчал, а потом бросил:

— Выезжаю.

Перед тем, как отправиться в дальнюю дорогу, он проверил свой старый грузовик, заправил его и, похлопав по капоту, попросил его не подводить. Дочь покойной не собиралась исполнять просьбу матери. Она съездила на московское кладбище, договорилась о месте, о подготовке могилы.

— Мама найдет свой последний приют тут, рядом с детьми и внуками, — говорила она.

А на следующий день, когда все уже было почти готово, раздался звонок в дверь. На пороге стоял Николай Петрович — лн приехал в Москву, чтобы проститься со своей старой подругой.

— Здравствуйте, — тихо поздоровался Николай Петрович, снимая старую кепку.

— Здравствуйте, Николай Петрович, — ответил отец Лены, пожимая ему руку, — проходите, пожалуйста.

Николай Петрович вошел в квартиру, огляделся. Прошел в зал, увидел гроб, стоящий в центре комнаты, окруженный цветами и венками. Подошел к нему, опустился на колени и тихо заплакал.

—  Галя… — шептал он, целуя холодную крышку гроба.

Через некоторое время он поднялся, вытер слезы и обратился к отцу Лены:

— Не надо ее в Москве хоронить. Собирайте все. Я повезу ее в деревню. Это ее завещание.

В квартире повисла тишина. Все молча смотрели на Николая Петровича.

— Но как же так? — наконец нарушил молчание отец Лены, — мы уже договорились о месте на кладбище. Все готово.

— Ничего не знаю, — ответил Николай Петрович, — я обещал ей. Я поклялся. Она хотела быть похороненной рядом с родителями, в родной земле. И я выполню ее волю.

— Но это же так сложно, Николай Петрович, — вмешалась одна из бабушкиных подруг, — дорога дальняя, машина старая. Зачем вам это нужно?

— Нужно, — ответил Николай Петрович, — потому что я ее любил. И потому что я ей обещал.

Он помолчал немного, а затем добавил:

— Только, — сказал он, — только один человек должен в кузове с гробом сидеть. Чтобы гроб не трясло, и чтобы ей не было страшно.

Все понимали, что переубедить Николая Петровича невозможно. Старик был полон решимости выполнить последнюю волю Галины Ивановны.

— Хорошо, — сказал отец Лены, вздохнув, — мы поедем с вами. Лена поедет в кузове с бабушкой.

Лена вздрогнула. Отец посмотрел на нее и спросил:

— Не испугаешься? Справишься?

Конечно, ей было страшно. Но она понимала, что должна это сделать. Она должна помочь Николаю Петровичу выполнить обещание, данное ее бабушке.

— Я согласна, — тихо сказала Лена, — я поеду.

Подготовка к отъезду шла полным ходом. Гроб с телом Галины Ивановны аккуратно погрузили в кузов старенького грузовика Николая Петровича. Лена, бледная как полотно, взобралась в кузов и забилась в угол, сжимая в руках крестик.

— Господи, помилуй… Господи, помилуй… — шептала он, пытаясь унять дрожь.

До деревни предстояло ехать часов пять-шесть на этом дребезжащем драндулете.

***

Тронулись. Грузовик трясло на каждой кочке, сердце Лены колотилось как бешеное. Она боялась пошевелиться, боялась даже дышать. Закрыла глаза и беззвучно читала молитвы, надеясь, что они защитят ее от неведомой опасности. Бабушку она очень любила, но справиться с собой не могла.

Лена не знала, сколько прошло времени с момента их отъезда. Когда грузовик тряхнуло на очередной кочке, сквозь шум мотора и скрип кузова, Лена услышал голос.

— Не бойся.

Голос был тихий, приглушенный, словно эхо, но Лена сразу узнал его. Это был голос его бабушки.

Невероятно, но страх тут отступил. Лену словно окатило волной тепла и спокойствия. Она открыла глаза и почувствовал, как дрожь уходит из тела. Лена перестала трястись в углу. Она осторожно придвинулась к гробу, придерживая его, чтобы его не мотало на ухабах. В голове начали всплывать светлые воспоминания о бабушке: как она пекла ее любимые пироги, как рассказывала сказки перед сном, как учила ее читать и писать.

Вдруг стало стыдно. Чего она боялась? Бабушки? Да она всегда была для нее самым добрым и любящим человеком на свете!

Поездка продолжалась. Страх ушёл, а вместо него пришла скорбь. Лена тихонько плакала и в последний раз разговаривала с бабушкой. Она просила у нее прошения, обещала, что будет, как и раньше, к ней приезжать. И готова была поклясться, что бабушка ей отвечает.

***

Ехали долго. Николай Петрович старался вести машину как можно осторожнее. Правда, по дороге их несколько раз останавливал патруль. Сотрудники, как назло, попадались дотошные:

— Что везёте? — строго спрашивал кто-то из инспекторов, заглядывая в кузов.

— Гроб с покойником, — честно отвечал Николай Петрович, спокойно глядя ему в глаза.

— Гроб? А документы есть?

Николай Петрович протягивал полицейскому свидетельство о смерти Галины Ивановны и разрешение на перевозку тела. Но полицейские не унимались.

— Что-то подозрительно… Может, там что-то запрещенное везёте? — говорил другой полицейский, с подозрением оглядывая кузов.

— Да что вы такое говорите! Что там может быть запрещенного? Там моя покойная бабушка лежит! — возмущалась Лена, всякий раз вылезая из кузова.

— А ну-ка, откройте гроб! — приказывал полицейский.

С тяжёлым сердцем они открывали крышку гроба, полицейские заглядывали внутрь и менялись в лице.

— Простите. Просто работа такая. Всякое бывает.

Они извинялись и отпускали грузовик, Лена и Николай Петрович ехали дальше.

***

Последнюю волю Галины Ивановны Николай Петрович исполнил, свое слово он сдержал. Ровно через три месяца, день в день, сердце верного рыцаря бабушки Лены остановилось — наверное, не выдержало разлуки. Лежат они рядышком, и Лена очень надеется, что и там они вместе. Бабушка бы этого очень хотела.