К дочери мать пришла, а у нее суп готов. Предложила пообедать. Мать заметила, что с дочерью что-то не то делается. Глаза бегают, задает одни и те же вопросы, ответы не слушает.
Достала тарелку, чтобы суп налить, споткнулась на ровном месте, уронила и разбила.
Собирает осколки, мать наблюдает, но не спрашивает. Может, сама поделится?
Лицо бледное, напряженное, о чем-то тяжелом думает.
Муж в командировке, детки в школе.
Поставила перед матерью тарелку с супом, мать попробовала и поморщилась: «Сильно пересолила, есть нельзя. Что с тобой»?
Дочь сказала, что устала. Но мать не поверила: «Детей чем кормить собираешься? Супа, считай, нет».
Дочь с раздражением ударила кулаком по столу: «Ничего, пельмени есть – хватит. Надоело все».
Тревожно матери: «Люба, что случилось? Не узнаю тебя».
Дочь подошла к окну, смотрит во двор: «Мама, только не пугайся. Хочу от мужа уйти. С детьми. Разлюбила, полюбила другого, жить без него не могу. Зовет уехать с ним, детей моих взять готов».
Ни слова мать, только губы сжала. Повернулась дочь: «Не шучу, все серьезно. Причем очень серьезно».
Угрожающее молчание, и дочь испугалась: «Не молчи, что-нибудь скажи».
А она как застыла. Дочь подошла: «Поругайся, обматери – я стерплю. Только не молчи».
Мать выпрямилась: «А твой муж, значит, пусть в петлю лезет? Так? Он же без детей не проживет».
Теперь дочь молчит. Мать стала раздражаться: «Дети не грудные, все понимают. Они твоего мужика принять не смогут. На тебя обозлятся. Как легко все решила. Заберу детей и к другому, будто не дети, а два чемодана».
Дочь заплакала, не тихо, а навзрыд, в исступлении: «Не могу без него, пойми! Своего ненавижу. На его рожу смотреть не могу. Не мил. До отвращения»!
Мать вышла, дверь закрыла, села в комнате на диван, руки скрестила на груди.
Пришел старший внук: «Мама почему плачет»? Бабушка сказала, что мама суп пересолила, поэтому и плачет: «Труд свой жалко, продукты жалко».
Внука это не впечатлило.
Не выходит дочь из кухни. Мать вернулась: «Поезжай одна. Дети пусть у отца. Я помогу. Сватам сама отвечу, все на себя возьму. Поезжай, если любовь. Хорошо, что сваты далеко, сожрали бы меня».
Младший пришел: «Мама, есть хочу».
Дети ели пельмени на кухне, мать и дочь в комнате молчали. Дочь как маятник – из стороны в сторону.
Заговорила: «Если уеду, проклянешь меня»?
Мать удивилась: «Ты бы своего ребенка могла? Вот так-то. В какой-то степени понимаю тебя. Боюсь одного: вдруг к тому мужику охладеешь? Знаешь, предательство трудно простить. Дети и их отец могут тебя, как бы сказать? Отвергнуть».
Дочь остановилась: «А как с нелюбимым жить, мама? Как»?
Мать успокоилась: «За все человек платит. Полюбила мужчину? Плати по счету. Заплатить придется мужем и детьми. За любовь тоже платят, только у всех цена разная. Иногда в течение всей жизни рассчитаться не могут. Так и помрут должниками. Не желала бы тебе такой доли».
Мальчишки ушли в детскую. Женщины вернулись на кухню. Дочь посуду моет. Мать спросила: «Когда уезжаешь? Хоть мне скажи, куда едешь-то? Муж приедет, отправь всех куда-нибудь. На море, например. Так легче будет. Впрочем, сама знаешь. Когда уезжаешь? Тебя спрашиваю».
Убрала посуду: «Про море ты хорошо сказала. Он вернется из командировки, заставлю в отпуск пойти, и сама возьму. Дети на каникулы через два дня».
И вдруг с силой: «Мама, побудь с ребятами! Я бы к Зойке на пару дней в поселок. Здесь тяжело, не выдержу».
Мать вздохнула: «Хорошо, увезу к себе. Ничего со школой не случится. Все равно каникулы».
Через неделю семейство уедет на отдых.
Автор: Георгий Жаркой