Что работа в библиотеке еле кормит её и старую кошку. Что дома её никто не ждёт, кроме пустых стен и книг.
Марина молча скользнула рукой по обручальному кольцу. Она думала не о Лизе, а о том, что наконец всё будет иначе. Не врачи и уколы, не больницы и ожидание кровавых диагнозов — а живая, простая девушка, здоровая, знакомая ещё со школы. Марина помнила Лизу тихой мышкой в классе. Сейчас эта мышка спасёт её брак.
— Я всё сделаю правильно, — Лиза выдохнула, глядя прямо на Марину.
— Мы справимся, милая, — Марина впервые улыбнулась за последние месяцы. — Теперь ты часть нашей жизни.
Алексей чуть отвёл взгляд, чувствуя странную дрожь в груди. Лиза сидела так близко, что он вдруг заметил, как дрожат её ресницы, как хрупко она держит чашку.
— Когда начнём? — Лиза осторожно поставила кружку на стол.
— Как только врачи скажут «готово». — Марина решительно взяла её за руку. — Всё будет под контролем. Ты не останешься одна. Мы будем рядом.
Лиза слабо улыбнулась. Контроль — хорошее слово. Но глубоко внутри она знала: она уже пустила их в свою кровь. А кто кого удержит — ещё вопрос.
Алексей быстро собрал папки с документами:
— Я всё отдам юристу. Завтра позвоню, Лиза. Спасибо тебе.
Она только кивнула. В коридоре агентства пахло кофе и дешёвыми духами. Лиза шла к выходу медленно, будто несла внутри невидимую тяжесть.
Марина и Алексей остались сидеть в переговорной. Снаружи шёл дождь, барабаня по окну ровно и упрямо.
— Ну что? Всё правильно? — спросил Алексей тихо.
— Да. Она лучшая. Теперь всё будет хорошо. — Марина говорила это себе.
Они не знали тогда, что никакие договоры не спасают сердце, если оно вдруг решит жить своей жизнью. Но пока был только договор — и надежда.
▫️▫️▫️▫️▫️▫️
— Вот, держи. Апельсины, яблоки, творог, рыба. Врач сказал — больше белка и витаминов. — Алексей протянул Лизе сумку.
Лиза улыбнулась неловко:
— Ты же на работе весь день. Зачем так утруждаться?
— Пустяки, Лиз. Всё ради малыша. — Он сказал «малыш» так спокойно, будто это слово давно стало его.
Они стояли у двери её квартиры. За спиной Лизы — крошечная кухня, старая люстра и кошка, лениво свернувшаяся на подоконнике.
— Ты проходи. Чай? — Лиза чуть отвернулась, чтобы он не заметил румянец.
— Только на минутку. Марина просила узнать, как ты себя чувствуешь. — Алексей зашёл, осмотрелся.
Потрескавшийся линолеум, кривой кран, мокрое полотенце на батарее.
— Всё хорошо. Вот… — Лиза обняла живот, он только-только начал выдаваться под домашней футболкой. — Ест за двоих, видимо.
Они оба рассмеялись, будто стесняясь этого живого напоминания о договоре.
Алексей посмотрел на раковину и молча закатал рукава.
— Кран течёт?
— Да, но не важно… — Лиза не успела договорить — он уже возился под раковиной, разбирая старый смеситель.
— Ну ты же не будешь с этим жить девять месяцев. Подержи фонарик.
Лиза держала фонарик над его плечом и чувствовала, как у неё дрожат пальцы. Где-то далеко, в кабинете, Марина в это время листала отчёты.
— Алексей… — Лиза выдохнула. — Вы слишком добрые.
Он выпрямился, потирая руки от холодной воды:
— Лиза, ты делаешь для нас главное. Мы в большом долгу перед тобой.
Она кивнула, но внутри что-то тревожно шевельнулось: долг — это ведь не тепло руки на животе, не мягкий взгляд, не это чувство, что он действительно видит её — Лизу, не только «инкубатор».
На следующей неделе они поехали на УЗИ вдвоём. Марина не смогла отпроситься. Врач показывал маленький силуэт на чёрно-белом экране. Лиза украдкой глянула на Алексея — он стоял слишком близко, его ладонь легла ей на плечо.
— Ты молодец, Лиза. — Голос у него был тихий, но в нём она услышала что-то, чего не должно было там быть.
В коридоре клиники они сидели рядом на пластмассовых стульях.
— Алексей… тебе не страшно? — Лиза сказала почти шёпотом.
— Страшно. Но с тобой почему-то спокойнее. — Он улыбнулся, и Лиза почувствовала, как внутри что-то теплеет и предательски растёт.
Марина почти не звонила сама — только сухие сообщения: «Как УЗИ? Всё нормально?» и «Не забудь витамины».
Алексей читал их молча и не спешил отвечать. Он всё больше думал не о Марине, а о том, как Лиза пьёт чай, смеётся и смотрит на него так, как давно не смотрела жена.
А Лиза засыпала ночью, кладя руку на живот и шепча себе в темноте: «Это не моё. Это их. Ты сильная, Лиза. Не вздумай забыть».
Но сердце тихо, упрямо шептало своё.
▫️▫️▫️▫️▫️
— Ты опять у Лизы был? — Марина стояла у входа, не раздеваясь, пальто ещё пахло дождём и улицей.
Алексей положил ключи на тумбочку, избегая её взгляда:
— Отвёз продукты. Кран потёк снова. Я быстро.
— Ты быстро? — Марина усмехнулась, хотя смех вышел острым, как осколок стекла. — Ты у неё бываешь чаще, чем дома.
Алексей открыл рот, но слов не нашёл. Она уже прошла мимо него в спальню.
—Марина, ты сама не сильно уделяешь всему внимание!
Его возмущение осталось без ответа.
В полночь, когда он спал, Марина тихо взяла его телефон. Пальцы дрожали, когда она листала сообщения — короткие, без нежностей. Но фотографии…
Лиза в халате на фоне кухни, с мокрыми волосами и глупой улыбкой — «Спасибо за чай». Лиза на диване с кошкой на коленях . Лиза с ладонью на животе — «Всё хорошо, не волнуйся».
Не откровенно. Но Марина почувствовала, как холодом сдавило грудь.
Утром она сварила кофе, не глядя на мужа.
— Она нравится тебе? — спросила прямо.
Алексей, ещё не проснувшийся, уставился на неё:
— Что за бред? Она носит нашего ребёнка, Марина. Ты хочешь, чтобы я относился к ней как к чужой?
— Ты относишься к ней как к жене. — Она поставила чашку так сильно, что брызнуло кофе. — А я кто тогда? Директор по планированию?
Он схватил её за руку, но Марина выдернула пальцы.
— Послушай, всё под контролем. Я просто помогаю. Лиза одна. Мы обещали, что будем ей помогать.
— Ты не помогаешь, Лёша. Ты живёшь там. Ты дышишь ею. Ты меня уже не видишь. — Голос её сорвался, но слёзы она сдержала. Слёзы были бы слабостью.
В очередной раз на УЗИ, придя в клинику с Лизой, Марина смотрела на монитор. Врач показывал маленькое сердечко на экране, говорил что-то об анализах, но она слышала гул в ушах.
— У вас всё прекрасно, Марина Викторовна, — врач улыбнулся.
«У вас всё прекрасно» — только не дома, не в сердце. Там уже давно что-то треснуло и ползло дальше.
Вечером она подошла к окну и увидела, как Алексей ставит у подъезда пакеты у ног Лизы. Он что-то говорил ей, осторожно касаясь её локтя. Лиза смеялась тихо, прижимая руку к животу.
Марина закрыла шторы так резко, что зазвенели кольца карниза. Внутри неё поднималось что-то чёрное, горячее.
Впервые за много месяцев она поняла: этот ребёнок не склеит их. Он может только разрушить всё до конца.
Она села на край кровати и проговорила в пустоту:
— Никто не отнимет у меня мою жизнь. Никто. Даже ты, Лиза. Даже ты, Алексей.
▫️▫️▫️▫️▫️
— Тебе не надо было приходить сегодня, Алексей. — Лиза держалась за спинку старого стула. На кухне пахло супом и молоком — всё до смешного обыденно, будто они нормальная семья.
— Лиза, послушай. — Он говорил тихо, почти умоляя. — Я не могу не приходить. Ты же знаешь.
Она закрыла глаза.
— Знаю. Это — ошибка. Большая. Я не должна была соглашаться. Я не знала, что так произойдёт.
Алексей подошёл ближе, так что она слышала, как ровно бьётся его сердце.
— Ты не понимаешь. Я тут живу. С тобой. Когда я здесь — я живой. Там, дома, я будто чужой.
Лиза дотронулась до живота, округлившегося и тяжёлого. Ребёнок вдруг толкнул её изнутри — первый раз так явно, сильно. Она тихо махнула. Алексей опустился на колени, ладонями обнял её живот.
— Чувствуешь? Он нас слышит… — Его голос дрожал. — Лиза, ты не чужая мне. Ты больше, чем всё, что у меня было за последние годы.
— Не надо! — Она с силой убрала его руку. Слёзы в глазах не дали выговорить больше. — Ты должен любить Марину! Это её ребёнок! Я — никто!
— Нет! — Он поднялся, лицо близко к её лицу. — Ты не никто. Я люблю тебя. Я даже боюсь этого слова, но это правда.
Лиза зажала рот ладонью. Она знала, что должна сейчас выгнать его, закрыть дверь и не открывать больше. Но сердце билось в унисон с животом — быстро и пугающе сладко.
— Алексей… Я не хочу рушить твою жизнь. Я и так лишняя. Ты не понимаешь, что ты делаешь?
Он протянул руки, но она не дала обнять себя. Села за стол и уставилась в кружку.
— Уходи. Уходи сейчас. И не возвращайся. Пока ещё можно всё остановить.
Алексей замолчал, глядя на неё так, будто хотел вырезать этот момент в памяти. Потом кивнул и шагнул к двери.
Уходя, он всё-таки сказал, не оборачиваясь:
— Я не вернусь только если ты скажешь, что не любишь меня. Скажи это, Лиза.
Она молчала. Лишь сжала край стола так крепко, что побелели пальцы. Ребёнок внутри толкнулся ещё раз — будто напоминал ей: ты — их мост и их пропасть.
Алексей вышел. Дверь хлопнула тихо, почти вежливо.
А Лиза сидела и знала: назад дороги нет. Даже если сказать «нет» сто раз. Уже поздно.
▫️▫️▫️▫️▫️
Лиза открыла дверь на стук — в халате, волосы влажные после душа. Перед ней стояла Марина. Лицо бледное, под глазами синяки, глаза искрили.
— Ты чего… Марина? — Лиза сразу отступила назад, та шагнула в квартиру без приглашения.
Марина огляделась. На кухонном столе — кружка. Его кружка. Она знала её до скрипа в зубах: белая, с трещиной у ручки.
— Он был здесь? — голос Марины звучал почти спокойно, но под этой гладью кипела ярость.
— Марина, послушай… — Лиза потянулась к ней, но та резко отдёрнула руку.
— Не трогай меня! — Марина закричала так, что Лиза вздрогнула. — Ты спала с ним? Скажи! Спала?!
Лиза молчала. Губы дрожали. Ребёнок внутри будто отозвался, толкнув в живот так сильно, что она инстинктивно обхватила себя руками.
— Ты разрушила всё. Всё! Ты была мышкой, бедной сироткой. А вон что! — Марина рассмеялась — коротко, горько, будто плюнула. — Он теперь кто тебе? Муж? Любовник? Отец твоего… моего ребёнка?!
— Это не так! — Лиза заговорила быстро, сквозь слёзы. — Я не хотела! Я клялась себе! Но он… он несчастлив с тобой! Ты это знаешь!
Марина замолчала. Смотрела на Лизу так, будто хотела ударить.
— Несчастлив? — прошептала она. — Знаешь, Лиза, он всегда был моим. Даже когда был никем. Я поднимала его, когда он падал. А ты что? Ты — чужая. Ты всего лишь живот!
Лиза отвернулась к стене. Плечи ходили ходуном.
— Я знаю. Я ненавижу себя за это. Но он не твой больше. Он сам выбрал, Марина. Ты потеряла его.
Марина подошла вплотную. Говорила тихо, сквозь зубы:
— Слушай меня внимательно. Ты родишь — и исчезнешь. Исчезнешь из его жизни, из моей, из жизни моего ребёнка. Ты поняла?
Лиза закрыла глаза. Слёзы катились по щекам.
— Я поняла.
В животе что-то дернулось резко — ребёнок словно пытался вырваться из этой злости, крика и обиды. Лиза вздохнула — больше не осталось сил спорить.
Марина обернулась и ещё раз посмотрела на кружку.
— Забери свои чувства и выброси их вместе с этим хламом. Моя семья не рухнет из-за тебя.
Она хлопнула дверью так, что старая рама задребезжала. Лиза медленно опустилась на пол у двери, гладя живот дрожащими пальцами.
— Прости меня… — шептала она ребёнку. — Прости нас всех.
▫️▫️▫️▫️▫️
Квартира Лизы снова пахла чем-то сладким — она пыталась варить компот, чтобы занять руки. Но сердце было пустое, как выжженное поле. Она слышала, как за дверью спорят Марина и Алексей. Их голоса резали воздух.
— Ты понимаешь, что делаешь?— Марина кричала, захлёбываясь слезами. — Она твоя любовница? Она?! Суррогатная мать или вторая жена?!
— Замолчи! — голос Алексея был хриплым, он хлопнул дверью так, что Лиза вздрогнула и схватилась за живот.
В этот момент она почувствовала боль — не просто тяжесть или толчок, а настоящую острую боль внутри. Она встала, пошатываясь, опёрлась о стену.
— Алексей… — позвала она тихо, но он уже был в коридоре, продолжал орать на Марину.
— Алексей! — громче. Её голос сорвался, и в груди стало холодно. Вдруг что-то горячее потекло по ногам. Она посмотрела вниз: розовые капли на полу.
— Господи… — Лиза сползла вдоль стены, пытаясь удержать живот руками. Дверь распахнулась, Алексей увидел её и побелел.
— Лиза! Что с тобой?!
— Роды… рано… больно… — прошептала она, едва шевеля губами.
Марина тоже вбежала в комнату, остановилась на пороге, увидев кровь.
— Вызови скорую! Быстро! — закричал Алексей, поднимая Лизу на руки. Она стонала, голова моталась из стороны в сторону.
— Алексей… если что… пожалуйста… он твой… — Лиза царапала его шею, глаза стеклянные.
— Тсс, молчи! Всё будет хорошо, слышишь?! — он прижимал её к себе так крепко, будто мог сдержать смерть своими руками.
Марина набирала номер скорой, руки дрожали так, что она едва попадала по кнопкам.
— Лиза! Держись ради него! — шептала она, хотя ещё час назад мечтала выгнать Лизу из их жизни навсегда.
▫️▫️▫️▫️▫️
В больнице всё было размыто, как в аквариуме: свет, врачи, крики, звук каталки по полу. Лиза видела потолок и слышала, как Алексей кричит врачам:
— Спасите их обоих! Прошу вас!
В какой-то момент боль ушла. Стало тихо. Она улыбнулась сквозь слёзы и закрыла глаза.
▫️▫️▫️▫️▫️
— Господи, живи! Лиза, пожалуйста! —В коридоре, как молитву, шептал Алексей.
Дверь операционной открылась. Все стало понятно. Слов не было. Врач только развел руками. Её не стало!
Марина стояла сзади, закрыв рот рукой. Из операционной доносился крик новорождённого — чистый и сильный.
▫️▫️▫️▫️▫️
Через три дня в их квартире было тихо. Алексей сидел у детской кроватки. Мальчик спал, маленькие пальчики сжали его палец.
Марина стояла в дверях, бледная, с заплаканными глазами.
— Нам надо дать ему имя. — Голос у неё был почти чужой.
Алексей посмотрел на жену так, будто впервые за долгое время видел её настоящую.
— Давай назовём его Лев. Лиза хотела Лёву… если мальчик. — Он не отводил взгляда от сына.
Марина кивнула.
— Лев. Хорошо. Лев Алексеевич…
Они молчали. Их связывал теперь только этот маленький комок жизни, который никогда не даст им забыть Лизу.
— Мы справимся? — спросила Марина тихо, почти про себя.
Алексей не ответил сразу. Погладил малыша по голове.
— У нас нет выбора. Ради него — справимся. Хоть всю жизнь будем платить за то, что сделали.
Марина села рядом, не касаясь его. Они были вместе, но между ними была память о женщине, которая умерла за их мечту стать родителями.
Малыш во сне сжал кулачок и дёрнул носиком. Он ещё не знал, сколько в этом мире любви, вины и боли, сплетённых в одно целое.
А Алексей и Марина знали. И теперь им оставалось только научиться жить с этим. Вместе. Втроём.
▫️▫️▫️▫️▫️
Из Сети