Три сына, три брата, три защитника – не вернулись. Можно было захлопнуть калитку. Можно было плюнуть в лицо. Можно было ударить – никто бы не осудил.

Но бабушка протянула ему краюху хлеба и горсть картошки. Как и многие в том поселке. Не потому что забыли. Не потому что простили. А потому что не могли иначе.

Когда тот немец взял еду, у него задрожали руки. Слезы потекли по впалым щекам. Он едва выдавил “Данке”, когда конвойный окликнул его.

В этом весь русский человек. Он умеет ненавидеть врага в бою. Но не может ненавидеть побежденного – даже если этот побежденный отнял у него самое дорогое.

Потому что после войны – надо жить дальше. А с ненавистью в сердце – не живут. Только существуют.

Эта история – не о всепрощении. Она – о силе. О той невероятной силе духа, которая позволяет остаться человеком, пройдя через ад.

Как тогда, в 45-м. Как всегда.