Нашли в лесной сторожке — промокшего, продрогшего, с лихорадкой и диким страхом в глазах.

— Мам, — прошептал он тогда, увидев Анастасию, и это короткое слово перевернуло что-то в их отношениях.

Потом была долгая болезнь. Иван метался в жару, а Анастасия сидела рядом, не отходя ни на минуту. Он бредил, звал её, а когда приходил в себя, держал за руку так крепко, словно боялся потерять.

Вера первой поняла, как глупо они себя вели. Она достала старые семейные альбомы и показывала братьям и сестре фотографии, рассказывая истории, которые помнила с детства.

— Смотри, Егор, а вот тут тебя отец на плечах несёт после того, как ты выиграл свой первый забег, — говорила она, и по щекам Егора катились слёзы.

Катя начала помогать матери на кухне. Её странные рисунки исчезли, уступив место ярким акварелям с изображением их дома, полей и леса. Одна из её работ победила на районном конкурсе.

— Я буду учиться рисовать дальше, — сказала она Анастасии. — Но хочу жить здесь. Приезжать на каникулы. Возвращаться домой.

Домой.

К выпускному из девятого класса отношения в семье наладились настолько, что Пётр впервые за долгое время позволил себе улыбнуться.

Он стоял на школьном дворе, высокий, прямой, и сердце его переполнялось гордостью, когда детей по очереди вызывали на сцену.

— Егор Петрович — грамота за спортивные достижения!
— Вера Петровна — первое место в литературном конкурсе!
— Иван Петрович — лучший механик года!
— Екатерина Петровна — победитель конкурса юных художников!

Петровичи. Их дети.

Дома в тот вечер устроили праздник. Съехались родственники, соседи, друзья. Столы ломились от угощений, звучали песни, звенел смех. Дети, раскрасневшиеся от внимания, сияли.

— Знаешь, мам, — шепнула Вера, обнимая Анастасию, — я подала документы в художественное училище. Но буду жить дома и ездить на учёбу. Тут все равно близко до города.

— И я тоже, — подхватил Иван. — Зачем мне общежитие, когда у нас такой дом?

Анастасия улыбнулась сквозь слёзы. Петр подошёл и обнял её за плечи.

— Видишь, всё наладилось, а в 18 лет смогут уехать, если захотят, мы их держать не будем — сказал он.

А она смотрела на своих детей — шумных, взрослых, но всё ещё её — и думала о том, как далёк был тот дождливый вечер, когда судьба постучалась в их дверь.

Марфа и Семён улыбались с фотографий на стене: они ушли не так давно, один за другим, но успели увидеть, как их внуки становятся настоящими людьми.

Деревенскую тишину нарушал лишь отдалённый смех молодёжи да мерное стрекотание сверчков. Последние гости укатили на скрипучих телегах, унося с собой отголоски праздника.

Анастасия вышла на крыльцо, кутаясь в старую шаль, и подняла лицо к небу, усыпанному звёздами, словно россыпью серебряных монет.

Среди мерцающих созвездий она искала ответ на вопрос, который не давал ей покоя все эти годы: почему именно им была дарована такая судьба?

Губы её дрогнули в полуулыбке, шепча в звёздную бездну слова благодарности – без звука, но всем сердцем.

За её спиной скрипнула половица. Пётр вышел и встал рядом.

— О чём думаешь? — спросил он.

— О том, что семья — это не кровь, — ответила Анастасия. — Это любовь. Просто любовь.

Из темноты доносился смех их детей, возвращающихся домой. К ним. Туда, где их ждали и любили больше жизни.

Автор: Джесси Джеймс | Фантастика