…Целый год прошёл с того дня. Год, который изменил всё.
Татьяна медленно приходила в себя. Глазам всё ещё было больно, очень больно, но она понимала… чувствовала… вокруг больше не было той непроглядной, удушающей чёрной черноты. Она видела. Сначала – только расплывчатый свет, потом – мутные, дрожащие очертания предметов. Моргнула раз, другой… Уже немного лучше. Предметы стали обретать форму, цвет…
— Я вижу… — прошептала она, не веря. — Я… вижу!
Игорь, который всё это время был рядом, не отходил ни на шаг, вдруг отчаянно, до хруста в костях, захотел жить. Жить по-настоящему!
— Танюш! Мы же ещё совсем молодые, слышишь?! Я встану! Я обязательно встану на ноги! Я обману все эти болячки проклятые, обещаю! Мы будем вместе, понимаешь?! У нас ещё есть… ну, лет двадцать, а то и больше! Вся жизнь впереди! Тань!
Она улыбалась сквозь слёзы, которые теперь были слезами счастья.
***
Инга билась как рыба об лёд. Ей позарез нужны были деньги. Или хотя бы документы Игоря, чтобы оформить его «смерть» и вступить в наследство. Дать на лапу кому следует, чтобы справку нужную выписали. Она ведь его уже «похоронила» мысленно. Или, на худой конец, если не хоронила официально, то пусть скажут, кто его хоронил и где его могила. Ей сейчас главное – бумаги.
Она промоталась почти два года за границей со своим очередным богатеньким любовником. А потом выяснилось, что у него, оказывается, есть старая, но очень зубастая жена, которая в один прекрасный день просто перекрыла ему финансовый кислород. И Инга, поджав хвост, вернулась сюда, в эту глухомань. Думала, что уж тут-то, с Игорем, всё будет тип-топ, он-то давно должен был отдать концы. Но о смерти её драгоценного муженька почему-то никто ничего не знал.
«Ну ничего, — злорадно подумала Инга. — Сейчас я сама всё устрою. Быстро и эффективно».
Она уже битый час нарезала круги по раздолбанной просёлочной дороге, никак не могла найти тот самый заветный домик. Всё вокруг изменилось, как будто её и не было тут вовсе. Какие-то новые постройки, лечебница какая-то выросла на пустыре, дома строятся… Тьфу ты!
Вон, кажется, машина едет. Надо спросить у них, а то так и до ночи можно плутать.
Автомобиль остановился рядом, и Инга, недолго думая, выскочила из своей машины навстречу водителю.
— Здравствуйте! Скажите, пожалуйста, тут раньше бабка-травница жила… Не могу дорогу к ней найти, всё переменилось…
Водитель медленно снял тёмные очки. Усмехнулся.
Инга отшатнулась, как от удара.
— Игорь?! Это… это что, шутка какая-то?! Розыгрыш?!
С пассажирского места неторопливо вышла женщина. Красивая, статная, хоть уже и в возрасте, не девчонка какая-нибудь смазливая. Спокойно так посмотрела на Ингу.
— Ну я травница. Чего хотели-то? — голос тихий, но с какой-то внутренней силой.
Инга перевела взгляд с Игоря на неё, потом снова на Игоря.
— Это… это вы?! Да нет, что за бред! Вам же… вам же девяносто лет в обед должно быть! Игорь! Ты… ты почему ещё жив?!
Он рассмеялся. Спокойно, даже весело.
А Инга вдруг поняла, как глупо и жалко она сейчас выглядит. Но разочарование, злость, обида были настолько сильными, что она не выдержала и закричала, срываясь на визг:
— Да не может этого быть!!! Врачи же говорили – полгода, максимум год, и всё! Конец! Слышишь меня?!
— Я-то слышу, — Игорь перестал смеяться, посмотрел на неё внимательно, почти с жалостью. — А вот ты теперь послушай меня. Дом тот, в котором ты меня оставила подыхать… он вообще-то всегда моим был. Я, кстати, при разводе тебе его оставил. Великодушно. Так что – живи. Там, на столике в прихожей, свидетельство о расторжении нашего брака найдёшь. И документы на дом. Всё твоё. Живи и радуйся. А вот денег… денег нет. И не будет. Ни копейки.
— Я не дам тебе развод! — взвизгнула Инга.
Игорь только усмехнулся.
— Инга, не смеши мои тапочки. Я уже полгода как женат. На любимой женщине.
Он обнял Таню за плечи, и они, не оборачиваясь, пошли к своему дому. А Инга так и осталась стоять посреди дороги, открыв рот, не в силах вымолвить ни слова.