Васька смотрел на мачеху и задавался вопросом: красивая, ладная, добрая. И что она нашла в моем отце? Постоянно чем-то недоволен, может накричать, а она только обнимет его и говорит: «Ну, всё, всё, будет по-твоему, ладно, успокойся, пойдем лучше наедине поговорим.»
Васька не знал, что она говорила, слышал только её тихий, убаюкивающий голос. Таким голосом она всегда успокаивала и пасынка. Для Васьки было важно то, что отец после беседы с женой выходил из комнаты с поникшей головой, потому как признавал свою вину.
Мачеха от Виктора родила дочку, а потом сына, но она не разделяла детей на своих и чужого, а вот отец, тот вечно Васька обвинял во всех грехах: не так взял на руки братишку, не ту подал игрушку, не то внимание уделил Варе, чтобы она не плакала, и вообще, раз старший, то должен предугадывать их желания. И если мачеха понимала,что Васька сам ребенок ,то батя считал, что 7 лет — это много, чтобы быть шкодником.
Как-то заболела Ольга. Виктор боялся любого недомогания жены, сразу же повез её в больницу. Оказалось, что сорвала спину. Ей назначили лечение и отправили домой. И вот Виктор «верхом сел» на Васька. Он требовал не только за младшими присматривать, но и работу выполнять по хозяйству. Как же рад был Василий, когда после ухода на работу отца мачеха обнимала его и говорила: «А мы вместе не спеша всё сделаем, за нами никто не гонится, день велик. Давай вместе порядок дома наведём, в магазин сходим, наш барин-повелитель пусть у себя в мастерской командует, а мы без него знаем, когда и что нам делать. Ты только всегда соглашайся с ним, кивай головой, а сам знай, что после его ухода на работу, мы сначала налупимся шоколадных конфет с чаем, а потом за дела возьмёмся».
Каждый вечер она мужу хвалила пасынка, отчего Василий от радости весь светился. Но однажды всë-таки он услышал, как мама ругала отца, её голос зазвенел как струна: «Ты чего к нему придираешься? Почему на руки не поднимаешь, не обнимаешь? Твои подозрения тебя съедают, хотя совесть видимо давно съели».
Васька никак не мог понять о подозрениях, наверное, догадывается, что мы конфеты лопаем, а может, что я машинку Андрея сломал, а может, что все делает мамка, а ему говорит, что я по хозяйству орлом кружусь. Васька всё ходил и думал, о каких подозрениях шла речь, но так у матери ничего не спросил.
Придя со школы, плотно покушав, садился за стол делать уроки.
— Мам, я за невыученный стих получил два, — как бы между делом поведал матери.
— А кто их не получает? Сегодня два, завтра пять, сынок. Ты только отцу не говори, а то припадки его забьют, ему только повод дай, начнёт, как больной стонать.
Вечером, как всегда, Виктор попросил у сына дневник, и Ольга тут же его отвлекла: «Я сегодня учительницу видела, довольная она сыном, пойдем что-то тебе расскажу». Василий слышал, как они смеялись и что-то мамка тихо говорила.
Вася плохо помнил родную маму, но очень ему нравилось, когда Ольга рассказывала о ней с нежностью, с душевным теплом. А ведь её она никогда не видела, так как жили в разных районах, но видя, что сыну очень приятны её воспоминания, то свое враньё не считала грехом. В отличии от своего брата Варя и Андрей были очень избалованными, и Василий никак не мог понять, почему отец сверлит его таким взглядом, от которого хочется спрятаться за мамку, а этих сорванцов одаривает нежностью и лаской.
Был очень жаркий день, родители ушли на сенокос, оставив старшего за хозяина. Варя с Андреем вели себя так, что Василий два раза брался за ремень, которым отец наказывал его, и вот для успокоения непослушных, которые рвались то на пруд, то на реку, то нашли спички и начали поджигать траву, то плевали в колодец, который находился в саду, то залезли на молодую яблоню и, ободрав колени, всë-таки сломали сук, Василий легонько их похлестывал по попе. А на место «учителя» положить забыл. Пришли родители с сенокоса поздно, корова стояла в стойле, поросята сытые похрюкивали, была нанесена вода, даже был сготовлен нехитрый ужин.
Мама его нахваливала: «Сынок, какой же помощник, какой же ты хозяин! Вот отца скоро командируют в орловские угодья на уборку зерна, а мне и не страшно без него оставаться, с тобой мне всегда спокойно, с тобой мы горы свернем». Вот тут-то и попала шлея под хвост Виктору, зыркнул так на жену, что та тут же стала слова назад брать: — Конечно, без отца не знаю, как мы будем жить, без него тяжко придётся, но ничего, зато к школе на обнову побольше заработает.
— К какой школе? Они, что, в школу с пяти лет идут?
Виктор хотел присесть на стул и увидел на нем ремень:
— Вот, как ты следишь за детьми, вот, как ты их дрессируешь! А ты всё его обихаживаешь, обнимаешь, не видишь в нем звереныша. Да и в кого ему быть хорошим, если он….!
Виктор схватил ремень и подскочил к Василию. По глазам тот понял, что ему несдобровать:
— Я их не сильно наказывал, они спички взяли, убегали на реку, они яблоню мамину сломали.
Но эти слова в унисон слились с ударами ремнем по спине. Ольга, как коршун, налетела на мужа и при попытке вырвать ремень получила удар кулаком в грудь. Она вскрикнула и упала на колени. Василий не чувствовал боли, он обнимал маму, старался её поднять. Не от боли, от жалости обнимая её, он громко зарыдал. Брат с сестрой тоже заплакали и на вопрос, бил ли их Василий, как будто сговорились, замотали головой, а потом вместе крикнули «нет».
Оля всегда старалась сгладить все углы в семейной жизни, да и Виктор был хорошим хозяином, любящим мужем, заботливым отцом, только не для Василия. Наедине Ольга выговаривала мужу: «Я, мачеха, смогла полюбить пасынка, а ты лютуешь и измываешься над своим детëм. Василий — большой пацан, всё понимает и видит, только не может понять, почему такое к нему отношение, почему его отец держит на расстоянии, не спросит, не объяснит по-хорошему, а только одни приказы и требования».
На утро Василий, обнимая за плечи маму, тихо сказал:
— А может быть, мне к бабушке уехать? Напиши ей письмо. Ведь не любит меня отец, хотя не представляю, как я без тебя буду жить…