Седенькая старушка с распушившимися волосами утерла пальцами глаза, сильно надавливая на них, махнула тонкой морщинистой ладошкой как-то не наотмашь, а нежно, как погладила.
– Да что вы… Разе я поэтому… Не надо мне ничего. Просто подумала, что помру, а сынок и не узнает. Жалко его, бедного. Горевать станет…
Соседки уже знали, что сын Клары Алексеевны работает на севере, на сейнере рыбу ловит. А там, как известно, рыба сезонная, рыболовецкие поселки переезжают, адрес сына меняется, вот и не знает мать, как сыну сообщить, что заболела.
А недавно пообещали ей врачи, что сына постараются найти. Обнадежили, да только обещание не выполнили. Пришла врач их палатная, Ольга Сергеевна, развела руками – не нашли, нет возможности. Крайний север, знаете ли…
А сама грустная…
Вот и плакала теперь старушка. Уж лучше б и не обещали.
Клара Алексеевна и не догадалась, что искали сына ее медики не столько из чувств милосердия, сколько из необходимости. Отделение это онкологическое. Больных отсюда частенько отдавали на поруки близким. Вот и ее бы домой …
Стадия последняя.
И сына-то нашли. Нашли довольно быстро. И да, находится он на севере – в местах отдаленных. Сын Клары Алексеевны в колонии, сидит за убийство в драке. Сидит повторно, вторая судимость. Первая – нанесение тяжёлых телесных…
Клара Алексеевна – бабушка “божий одуванчик” совсем не походила на мать рецидивиста, и, казалось, о сыне не врала. С собой в больницу она привезла его письма, читала всей палате вслух. Письма были хорошие. О снегах, о рейсах, об океане. Она отправляла свои послания на почтовое отделение до востребования в Салехард. И знала – письма сын получает. Правда, не всегда.
Клара Алексеевна, посчитали медики, просто не знала о судимости сына.
Решили они не “убивать” старую милую пациентку сообщением, или, правильнее в ее случае сказать – не “добивать”. Умолчали. Никому не сказали, не узнали об этом и больные.
– Не плачь, Кларочка, может и найдут. Ты надежды не теряй. Ты ж написала ему, молись, скоро и приедет…, – успокаивала добрая соседка.
Клара Алексеевна и не теряла эту самую надежду. И казалось, что она ее и держит. Уж давно предсказывали врачи скорые ухудшения, но она, как будто, наперекор болезни жила, ходила, кушала – ждала…
Но вот однажды зимним хмурым утром в ординаторской зазвонил телефон. Трубку передали Ольге Сергеевне, речь шла о ее больной.
– Что? Вы с ума сошли. Это онкологическая клиника… Нет, я не позволю! – потом вздохнула, – Приезжайте…
Звонили из полиции. Сын Клары бежал из мест лишения свободы. Звонил следователь – у него поставленная командованием задача – поговорить с матерью рецидивиста. Ольга Сергеевна распереживалась: нет, нельзя старой больной женщине сообщать о том, что сын – преступник. Никак нельзя!
– Да поймите Вы…, – нервничала она в разговоре со следователем, когда тот приехал в клинику, – Не знает она о сыне, в розовых очках она. А жить ей осталось от силы пару месяцев, и то при самом лучшем раскладе. Это Вы будете убийцей, если сообщите ей, – пускала в ход она уже угрозы…
Следователь Егоров – мужчина лет пятидесяти, всё понимал. Понимал он и то, что разговор этот с матерью – всего лишь галочка в деле. Сюда сын никак не доберется, если и уйдет, то там, в тех ямальских краях. Но скорее всего задержат скоро. И не таких находили.
– Думаете, не знает она? – с сомнением переспросил.
Егоров недавно и сам похоронил мать. Сердце ещё болело. Приехал на похороны, а сестра ему:
– Так ждала она тебя, Слав, так ждала. Чего ж пораньше-то не приехал?
И что ответить? Надеялся, что поправится…
– Точно не знает. Гарантирую…, – ответила врач, – Мы узнали, так пожалели, сообщать не стали, а вы тут…, – она была огорчена.
– Ясно. Не переживайте, не скажу я… Отпишусь. Придумаю чего-нибудь, – согласился, почесывая лоб Егоров, – Вот подпись бы только мне ее…
– Ну, какая подпись. Говорю же…
Он махнул рукой, резко встал.
– Ладно. Влетит мне, конечно.
И тут Ольге Сергеевне жаль стало сотрудника. У них там ведь тоже – ого-го начальство.
– Хотите, поговорите… Только представьтесь другом сына. Да…, – Ольга Сергеевна даже улыбнулась от пришедшей вдруг идеи, – Пусть письмо сыну продиктует. Вы напишете, а потом протокол беседы ей подсунете. Она плохо очень видит. Учтите, она считает, что сын работает на рыболовецком судне в океане.
– Нарушение….
– Устава, но не жизненных ценностей. Знаете, как рада она будет весточке от сына! Пошли?
Следователь тяжко вздохнул, быстро достал документы, и они направились в больничную палату.
– Клара Алексеевна, а к Вам гости…
Женщины привстали, повернули головы с любопытством – к Кларе никогда никто не приходил.
– Гости? – Клара Алексеевна заморгала подслеповатыми глазами, приподнялась с подушки.
Ольга Сергеевна помогла ей усесться. Следователь присел на придвинутый соседкой стул.