– Сердцу тревожно, матушка, – говорил Авдотье сынок, провожая ее в дорогу.
– Отчего же тревожно? – ласково вопрошала мать. – Зато пошью вам к весне новые рубахи! И тебе, и отцу, и брату моему.
…Она узнала обо всем, когда возвращалась назад. Налетела черная буря, смела, уничтожила родную Рязань. Пришел на русскую землю враг, и сердце Авдотьи сжималось от боли и страха: что с ее семьей? Жив ли муж, выстоял ли брат, увидит ли она когда-нибудь льняные локоны сыночка Глебушки?
Тихий стон сорвался с губ, когда пришла Авдотья на пепелище. Ничего не осталось от любимого города. Там, где высились крепостные стены, где звенели колоколами церкви, где день-деньской сновали люди, не было больше даже камешка на камне. Казалось, птицы начали облетать стороной это гиблое место. Тишина окутала столицу княжества в декабре 1237 года.
– Кого не убили, того взяли в полон, – рассказывали Авдотье странники, – может быть, и твоя семья жива?
Она и в самом деле верила, что родные не погибли. Обошла улицу, где стоял когда-то дом ремесленника Петра. Не увидела приметы, словно там кто-то погребен. А коли так… Сжимая в руках отрезы ткани, те самые, что с такой любовью выбирала в Муроме, пошла Авдотья в соседний город. Ничего у нее больше не осталось…
– И куда ж ты теперь, рязаночка? – спрашивали у нее.
– К Батыю пойду.
Жалели ее, давали ночлег и не отказывали в куске хлеба. Но многие думали, что молодая женщина повредилась рассудком. Виданное ли дело: идти к самому хану, который предал огню Рязань! Но Авдотья снова повторила, что собирается в путь. Продала ткани, попросила вырезать для нее крепкий посох, собрала котомку и… пошла к монгольскому хану.
Как я реки, озёра глубокие —
Те я пловом плыла;
А в чистых полях тех широких
Воров-то разбойников —
Тех-то я в полдень прошла:
В полдень воры-разбойники —
Они опочив держат;
В тёмных лесах тех лютых зверей —
Тех я в полночь прошла:
В полночь звери лютые —
Они опочив держат…
(«Авдотья Рязаночка»)
Никто не знает, сколько времени потребовалось Авдотье, чтобы добраться до Орды-Базара, где находилась ставка хана Батыя. По одной версии, она шла целый год, по другой – почти два. Спать нередко приходилось на сырой земле. Ела Авдотья, что придется. В теплую пору собирала ягоды и грибы, иногда ей попадались добрые люди, которые были не прочь поделиться с ней своими запасами. Но порой и голодала. Так или иначе, но в Орду-Базар пришла исхудавшая босая женщина в рваном сарафане. Цена этого пути была огромна – и здоровье подорвала Авдотья, и от былой красоты не осталась и следа. Только вера позволяла ей держаться.